Дело Ливенворта - [10]

– У меня нет никаких подозрений.

Не знаю почему, но я ему не поверил. То ли дело было в тоне его голоса, то ли в том, как он сжал пальцами рукав – а руки часто говорят куда больше, чем лицо, – но я почувствовал, что на это утверждение полагаться нельзя.

– Я бы хотел задать мистеру Харвеллу вопрос, – вызвался один из присяжных, который до сих пор не подавал голоса. – Теперь мы имеем подробный отчет о том, как был найден убитый. Но убийства не совершаются без мотива. Известно ли господину секретарю о каких-либо тайных врагах мистера Ливенворта?

– Нет.

– Все в доме были с ним в хороших отношениях?

– Да, сэр, – с чуть заметной дрожью несогласия в голосе.

– И не было даже намека на размолвку между мистером Ливенвортом и кем-либо из домочадцев?

– Я не готов утверждать это, – ответил мистер Харвелл с несчастным выражением. – Намек – очень тонкая материя. Возможно, пролегла какая-то тень…

– Между мистером Ливенвортом и кем?

Долгое неуверенное молчание.

– Одной из его племянниц, сэр.

– Которой?

Голова секретаря снова вызывающе вздернулась.

– Мисс Элеонорой.

– Как давно вы заметили эту тень?

– Не могу сказать.

– Причина вам известна?

– Нет.

– И насколько сильным было это чувство?

– Не могу сказать.

– Вы вскрываете адресованные мистеру Ливенворту письма?

– Да.

– В последнее время в его корреспонденции вам не попадалась ничего, что могло бы пролить свет на это происшествие?

Казалось, секретарь никогда не ответит. Он просто задумался над ответом, или этот человек окаменел?

– Мистер Харвелл, вы услышали вопрос присяжного? – осведомился коронер.

– Да, сэр. Я думал.

– Хорошо. Теперь отвечайте.

– Сэр, – сказал секретарь, повернувшись к присяжному и глядя ему прямо в глаза. Этим движением он открыл мне свою левую, неприкрытую руку. – Последние две недели я вскрывал письма мистера Ливенворта, как обычно, и не помню ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к этой трагедии.

Этот человек лгал, я мгновенно это понял. Сначала его кисть остановилась в нерешительности, потом, когда он принял решение солгать, крепко сжалась. Мне этого было достаточно.

– Мистер Харвелл, раз вы так говорите, разумеется, так оно и есть, – сказал коронер, – и все же корреспонденцию мистера Ливенворта придется проверить на этот предмет.

– Конечно, – беззаботно ответил тот. – Так будет лучше.

Этим замечанием допрос мистера Харвелла на время закончился. Когда он садился, я отметил про себя четыре вещи.

То, что по какой-то неизвестной причине он имел подозрение, в чем не хотел признаваться даже самому себе.

То, что в этом деле каким-то образом замешана женщина, на что указывали услышанные им на лестнице шелест и шаги.

То, что в дом пришло письмо, отыскав которое, можно пролить свет на это дело.

И то, что имя Элеоноры Ливенворт слетало с его уст с трудом, – этот явно невозмутимый человек проявлял нечто сходное с чувством всякий раз, когда ему приходилось его произносить.

Глава 4 Допрос свидетелей

Подгнило что-то в Датском государстве[5].

Уильям Шекспир. Гамлет

Когда была вызвана кухарка, эта полная, краснолицая особа вышла вперед с готовностью и с таким выражением рвения и одновременно волнения, что многим из присутствовавших было трудно сдержать улыбку. Заметив это и восприняв как комплимент, ибо была она не только кухаркой, но и женщиной, она тут же сделала книксен, и ее рот уже открылся, чтобы заговорить, но коронер, нетерпеливо привстав со стула, строгим тоном произнес:

– Ваше имя?

– Кэтрин Мэлоун, сэр.

– Как давно вы служите у мистера Ливенворта, Кэтрин?

– Да уж добрых двенадцать месяцев, сэр, минуло с того денечка, когда я по рекомендации миссис Уилсон переступила порог этого дома и…

– Нас не интересует порог. Расскажите, почему вы ушли от миссис Уилсон.

– Так это не я, это она, можно сказать, от меня ушла, когда поплыла в Старый свет в тот самый день, когда я переступила порог…

– Хорошо, хорошо, это неважно. Значит, вы провели в семье мистера Ливенворта год?

– Да, сэр.

– И он вам нравился? Хорошим хозяином был?

– Ах, сэр, лучшего хозяина у меня никогда не было, чтоб ему пропасть, тому злодею, что убил ему. Он был такой добрый, такой щедрый, сэр, что я много раз говорила Ханне…

Она резко замолчала и, комично выпучив глаза, в страхе посмотрела на остальных слуг, как человек, который случайно проговорился. Коронер, заметив это, тут же спросил:

– Ханне? Кто такая Ханна?

Кухарка, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не произошло, ткнула руки в полные бока и воскликнула:

– Ханна? О, всего лишь горничная леди, сэр.

– Но я не вижу здесь никакой горничной. – Коронер повернулся к Томасу. – Вы не говорили, что в доме есть кто-то по имени Ханна.

– Не говорил, сэр, – ответил дворецкий с поклоном, покосившись на стоявшую рядом с ним краснощекую девицу. – Вы спрашивали, кто находился в доме во время убийства, и я ответил на ваш вопрос.

– А-а, – насмешливо произнес коронер, – я вижу, вы знаете, как отвечать на допросах. – Потом, повернувшись к кухарке, которая все это время в страхе вращала глазами, он спросил: – И где сейчас эта Ханна?

– Ушла, сэр.

– Когда?

Кухарка судорожно глотнула воздух.

– Вчера вечером.

– В какое время вчера вечером?