Дело Кравченко - [10]
Особенное впечатление производит на суд его рассказ о том, что в России нельзя слушать заграничное радио, даже союзное, но только советское, для чего всюду устроены громкоговорители.
— Русский народ сражался за свою родину, а не за режим! — восклицает Муанэ.
У французских летчиков не было отпусков, они не имели права ездить в Москву, они с трудом установили отношения с местным населением. Россия — страна привилегий. Есть вагоны топленые и нетопленые. Когда французский летчик сказал советским комиссарам, что в нетопленом вагоне едут женщины и что их надо бы перевести в топленый, ему ничего не ответили.
Муанэ: Я видел, как страдал русский народ. Я видел 80 000 русских, которые были убиты немцами…
Вюрмсер (патетически): Мы с вами не забудем немецких зверств!
(Увы, это было сказано так театрально, что зал ответил Вюрмсеру смехом).
Муанэ проводит параллель между тем, как принимали французских летчиков в России, и как в Англии, Черчилль и Иден посетили их и разговаривали с ними. В России никто никогда не видел высокопоставленных лиц.
— Мы видели грубость. Мы слышали ругательства, которым нет равных во французском языке.
Председатель: Может быть, переводчик нам их скажет? (Смех).
Мэтр Гейцман: Может ли свидетель переписываться со своими друзьями, советскими летчиками?
Муанэ: Конечно, нет. Я писал много раз, но не получил ответа.
Гейцман: Странно! Морган пишет и получает ответы. Суд оценит эту разницу.
Морган: Я переписываюсь, и сколько угодно!
Гейцман: Предатель ли Кравченко, по вашему?
Муанэ: Я думаю, нет. Тут говорилось о том, что он дал интервью, когда еще шла война. Но мы все знаем, что Кашен подписал афишу, которая была расклеена при немцах.
Вюрмсер: Скажите еще, что это мы подожгли рейхстаг!
Муанэ: Ведь Торэз сделал еще хуже. Он уехал в Россию, когда Россия была экономическим союзником Германии. Это была коллаборация.
Гейцман: Когда вы сражались с немецкими аэропланами, они были наполнены советским бензином.
Муанэ: Это все знают.
Мэтр Нордманн пытается доказать, что некоторые члены эскадрильи «Норманди-Неман» думают иначе, чем свидетель.
Мэтр Гейцман: Есть мнения, а есть факты.
Франко-русский инженер Борнэ
Инженер Франциск Борнэ — фигура знакомая. Это тот человек, который прожил в России с 1909 года по 1947, и, вернувшись, написал книгу, которая была издана издательством Плон.
Он рассказывает свою жизнь и работу в СССР.
Адвокаты «Лэттр Франсэз» стараются подловить его на противоречиях. Они пытаются доказать суду, что Борнэ был заключен в советскую тюрьму потому, что в душе предпочитал Петэна генералу де Голлю.
Борнэ не отвечает на это, но ведет подробный и основательный рассказ о своей работе в Магнитогорске, об арестованных поляках, о ссылках в Сибирь, о трудовых лагерях, о чистке инженеров.
Адвокат «Лэттр Франсэз»: У вас остались близкие в России? Вы с ними переписываетесь?
Борнэ: О, нет!
Адвокат «Л. Ф.»: Что с ними будет после ваших показаний на этом процессе?
Борнэ: У меня с ними давно все кончено.
Он рассказывает о голоде, который был так же силен в 1939 году, как и в 1946 (колхозники мешали муку с древесной корой), о произволе.
— Полковник Маркье, который свидетельствовал здесь на прошлой неделе, был в России тогда же, когда и я. Он объявил однажды, что арестованных французов больше в Советском Союзе нет. Мы об этом прочли в концлагере. (Смех в зале.)
Нордманн и другие адвокаты ответчиков напоминают свидетелю, что в 1925 году он просился в партию, но его не приняли. Затем они читают письмо некоего г. Рибара, который в свое время устроил доклад, на котором, якобы, разбил все положения Борнэ.
На этом показания Борнэ кончаются.
Первые ди-пи: Семен и Ольга Марченко
Показания Ольги Марченко взволновали весь зал.
В пестром платочке, с круглым лицом, певучим голосом она рассказала о том, как советская власть раскулачивала крестьян. Кулаками были признаны крестьяне, имевшие (как Марченко) одну корову и две лошади. Тюрьма, ссылка, издевательство, выселение, разлука с близкими — Ольга Марченко все это прошла и обо всем подробно и необычайно красочно рассказала.
— Мы своими чубами платили за все, — сказала она. — Когда меня из дому гнали, я на колени пала перед председателем совета и просила его о милости… Я на восьмом месяце была. Дал бы родить в родном доме!
Но председатель совета сам пришел к ней в дом:
— Мы заставим вас любить нас, — сказал он, сев за стол и наливая себе принесенную водку. — Это было издевательство над моей душой!
Мэтр Блюмель задает Ольге Марченко, видимо, давно обдуманный вопрос:
— А на каком языке прочла свидетельница книгу Кравченко?
Свидетельница смотрит на него серьезно:
— Дети мои научились по-английски. Они и перевели мне главу о коллективизации. Мы с мужем плакали, когда они нам читали ее, так все правдиво в ней описано.
В том же роде показывал и Семен Марченко. Их две истории могли бы составить два законченных рассказа: тракторист, в серебряных очках и вышитой рубашке, он степенно, медленно и основательно повествовал о том, как расправлялась власть с «кулаками».
Адвокаты ответчиков несколько раз пытались ставить свои вопросы, когда Марченко попали в Германию? Кто их вывез? Куда именно? На все это, спокойно, почти равнодушно, ничуть не смущаясь публики, фотографов, переводчиков, муж и жена Марченко отвечали с достоинством и серьезностью, которые произвели на публику большое впечатление.
"Курсив мой" - самая знаменитая книга Нины Берберовой (1901-1993), снискавшая ей мировое признание. Покинув Россию в 1922 году, писательница большую часть жизни прожила во Франции и США, близко знала многих выдающихся современников, составивших славу русской литературы XX века: И.Бунина, М.Горького, Андрея Белого, Н.Гумилева, В.Ходасевича, Г.Иванова, Д.Мережковского, З.Гиппиус, Е.Замятина, В.Набокова и др. Мемуары Н.Н.Берберовой, живые и остроумные, порой ироничные и хлесткие, блестящи по форме.
Лучшая биография П. Чайковского, написанная Ниной Берберовой в 1937 году. Не умалчивая о «скандальных» сторонах жизни великого композитора, Берберова создает противоречивый портрет человека гениального, страдающего и торжествующего в своей музыке над обыденностью.
Нина Берберова, одна из самых известных писательниц и мемуаристок первой волны эмиграции, в 1950-х пишет беллетризованную биографию Петра Ильича Чайковского. Она не умалчивает о потаенной жизни композитора, но сохраняет такт и верность фактам. Берберова создает портрет живого человека, портрет без ласки. Вечная чужестранка, она рассказывает о русском композиторе так, будто никогда не покидала России…
Марию Закревскую по первому браку Бенкендорф, называли на Западе "русской миледи", "красной Матой Хари". Жизнь этой женщины и в самом деле достойна приключенческого романа. Загадочная железная женщина, она же Мария Игнатьевна Закревская – Мура, она же княгиня Бенкендорф, она же баронесса Будберг, она же подруга «британского агента» Р. Локкарта; ей, прожившей с Горьким 12 лет, – он посвятил свой роман «Жизнь Клима Самгина»; невенчаная жена Уэллса, адресат лирики А. Блока…Н. Берберова создает образ своей героини с мастерством строгого историка, наблюдательного мемуариста, проницательного биографа и талантливого стилиста.
В этой книге признанный мастер беллетризованных биографий Нина Берберова рассказывает о судьбе великого русского композитора А. П. Бородина.Автор создает портрет живого человека, безраздельно преданного Музыке. Берберова не умалчивает о «скандальных» сторонах жизни своего героя, но сохраняет такт и верность фактам.
«Пушкин был русским Возрождением, Блок — русским романтизмом. Он был другой, чем на фотографиях. Какая-то печаль, которую я увидела тогда в его облике, никогда больше не была мной увидена и никогда не была забыта».Н. Берберова. «Курсив мой».
Статья профессора, инженера, капитана I ранга И.Ф. Цветкова — послесловие к роману "Плавающий город". Автор рассказывает о жизни и труде создателя "Грейт-Истерна" Изомбарда Брунеля и его творениях.
Книга посвящена боевым действиям эскадренных миноносцев США во время Второй мировой войны. Масса фактических данных и живой, красочный язык выделяют ее среди множества трудов, описывающих военные операции на море и читается намного интереснее иных "казенных" изданий. Будет интересна всем любителям военной истории и флота.
Игроки, рвущие сухожилия и контракты. Тренеры, которые не прочь приложиться к бутылке. Арбитры, пляшущие под дудку богатых покровителей. Функционеры, для которых никакое дельце не будет слишком грязным. В этой книге собрано все то, что делает футбол таким захватывающим и интересным: интриги, фолы, промахи и невероятные случаи на поле и за его пределами.Марсель Дрейкопф, журналист и писатель, уже 30 лет рассказывает о скандалах в международном футболе. Критические очерки и едкие комментарии принесли ему известность во всем мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.