Дело Кольцова - [111]

Вопрос: Вы выступали на конгрессе?

Ответ: Да, на конгрессе я выступал с пессимистической речью, не соответствующей требованиям момента.

В склоках и борьбе между мадридцами и валенсийскими работниками я способствовал расшатыванию дисциплины. Когда низовые работники критиковали руководство в лице ШТЕРНА, я ему доносил тотчас же об этой критике, в результате чего лица, осмелившиеся критиковать ШТЕРНА, подвергались откомандированию из Испании.

Вопрос: Приведите фамилии лиц, откомандированных из Испании за критику с их стороны военного руководства?

Ответ: ШТЕРН, будучи мною информирован о критике по его адресу со стороны ЛОПАТИНА, ЮШКЕВИЧА и ПЕТРОВА — военных советников, работавших в Валенсии, немедленно откомандировал их из Испании.

В феврале 1937 года на митинге в Мадриде я выступал я речью, восхвалявшей правительство Ларго КАБАЛЬЕРО, хотя это правительство вело работу вредную для хода борьбы республиканцев. В беседах с испанцами я особо поддерживал авторитет ВАЙО и РОХО, хотя деятельность их шла во вред успехам республиканской армии.

Встречаясь с испанской интеллигенцией, я в провокационных целях указывал на необходимость полного уничтожения церквей и священников, хотя это озлобляло население и без того находившееся в состоянии политического напряжения.

Вопрос: Но ведь вы вели прямую шпионскую работу и будучи в Испании?

Ответ: Да. Будучи по шпионской работе связан с Луи ФИШЕРОМ, находившимся в Испании, я передавал через него немецкой разведке секретные сведения о размерах советской помощи испанцам, о количестве и качестве советского вооружения, а также о состоянии и оперативных планах республиканской армии, о чем я уже подробно показывал на первом допросе.

Вопрос: Когда вы вернулись из Испании?

Ответ: В декабре 1937 года.

Вопрос: По возвращении в Москву, кого вы информировали о своей вражеской работе в Испании?

Ответ: Я информировал об этом ЛИТВИНОВА.

Вопрос: Когда и где?

Ответ: В последних числах 1937 года я встретился с ЛИТВИНОВЫМ в Наркоминделе и подробно рассказал ему о положении в Испании и о практических мерах, которые предприняты ШТЕРНОМ к прекращению войны с ФРАНКО.

ЛИТВИНОВ, однако, остался недоволен результатами нашей пораженческой работы в Испании, так как война все еще продолжалась, что с его слов по прежнему вызывало нарекания и протесты французского и английского правительств, которым он — ЛИТВИНОВ — уже давно обещал прекратить сопротивление республиканцев и советское «вмешательство».

Вопрос: Этим вы далеко не ограничились в своих антисоветских связях и делах. Требуем правдивых показаний.

Ответ: Должен добавить, что в мае 1938 года я имел также встречу с приехавшим на несколько дней в Москву Луи ФИШЕРОМ.

ФИШЕР потребовал от меня принять меры к обострению взаимоотношений СССР с Францией, подчеркнув, что таково поручение немцев.

Вопрос: Вы выполнили это поручение немецкой разведки?

Ответ: После разговора с ФИШЕРОМ я написал статью, имевшую цель обострить франко-советские отношения. Поводом для статьи я избрал выступление во французской прессе генерала БРЕМОНА.

Статья была передана мною для опубликования редакции газеты «Красная Звезда», но там по каким-то причинам не была напечатана.

Летом 1938 года я снова имел встречу с ЛИТВИНОВЫМ в присутствии МАЙСКОГО и СУРИЦА.

Поводом для беседы в этот раз были аресты, происходившие среди дипломатических работников, разоблаченных как враги народа. СУРИЦ заявил, что французы опасаются теперь вступать с ним в откровенные разговоры, так как полагают, что его со дня на день могут арестовать. На этом закончилась наша беседа, происходившая в кабинете ЛИТВИНОВА в Наркоминделе.

Вопрос: Вы еще встречались с ЛИТВИНОВЫМ?

Ответ: Да, в начале ноября 1938 года я еще раз имел встречу с ЛИТВИНОВЫМ в НКИД. Он опять был крайне удручен, твердил об изоляции Советского Союза на международной арене, о неизбежности войны не долее как в ближайшие два года, с тревогой говорил о новых арестах.

ЛИТВИНОВ, между прочим, спросил меня: предпринимается ли что-либо в «Правде», когда редакция получает письма о неправильных арестах или незаконном увольнении работников?

Я ответил, что такие материалы направляются, обычно, в НКВД или Прокуратуру. Тут же я заметил, что в «Правде» есть люди, которые придерживаются нашей точки зрения по вопросу об арестах, а также солидарны с нашими установками в области международной политики.

Вопрос: Кого из работников «Правды» вы имели при этом в виду?

Ответ: Я имел в виду работников «Правды» НИКИТИНА, ДАВИДЮКА и ЛЕВИНА, о которых сообщил ЛИТВИНОВУ, что они настроены отрицательно к карательной политике советской власти и могут быть нам полезны. ЛИТВИНОВ на это заявил, что вообще говоря, помощь «Правды» для него очень важна, так как кроме «Журнала де Москау» его группа в НКИД не имеет никакой точки опоры и что по этому вопросу он намерен подробно поговорить со мной при следующей встрече.

Вопрос: И вам удалось договориться по этому вопросу?

Ответ: Нет, больше я ЛИТВИНОВА не видел, — так как 13 декабря 1938 года меня арестовали.

Вопрос: Вы все еще скрываете ряд своих шпионских связей и свою предательскую работу в органах советской печати. Учтите, что при следующем вызове по этим вопросам вы будете подробно допрошены.