Дело Килиоса - [34]

Длинные черные волосы смуглянки Эстреллы искрились и переливались на свету. Знакомые глаза улыбнулись мне.

— Добрый вечер, сеньор Медина.

Мы расположились вокруг стола. Я выжидательно посмотрел на Лопеса, профессор стал очень серьезным.

— Итак, я беседовал на интересующую вас тему с коллегами из руководства. Откровенно говоря, они не поверили вам, сеньор Медина. Они считают вас иностранным авантюристом, приехавшим поудить рыбку в мутной воде и собирающимся в лучшем случае использовать наше движение в собственных целях. А кое-кто даже подозревает, что вы и ваш приятель служите режиму Рамиреса, есть и такие.

Я промолчал.

— Это мнение большинства, — извиняющимся тоном произнес Лопес. Они не верят даже тому, что вы планируете покушение на президента. Поэтому руководство считает дальнейшие контакты с вами излишними и даже небезопасными.

Наступила гнетущая тишина. Эстрелла отвернулась. Такого я не ожидал, потому что встретили меня с искренним, как мне показалось, радушием. Впрочем, Лоренцо был действительно искренен, я чувствовал, как в нем поднимается возмущение. Лопес молча уставился в одну точку. Тогда Лоренцо не выдержал и вскочил:

— Дурачье! Они не видели того, что видел я! Рой и его товарищ имеют такое, о чем мы и мечтать не смеем! Я им верю!

Я заставил себя сдержаться и, окончательно успокоившись, холодно произнес:

— На сей раз, сеньор профессор, ваше руководство ошибается. Что бы там ни было, покушение состоится, и президент Рамирес уйдет с политической арены. Власть, скорее всего, перейдет к полковнику Негадесу, нынешнему начальнику тайной полиции. Не спрашивайте, откуда мне это известно. Главное лишь то, что я об этом знаю. Но если вы спрячете головы в песок, то и на этот раз упустите свой шанс. Переворот застанет ваше движение врасплох и вам не удастся надлежащим образом воспользоваться происходящими изменениями. Более того, вы можете оказаться в неприятном положении.

— Минутку! — остановил меня Лопес. — Я передал вам коллективное мнение руководства. Однако в освободительном движении существует второе крыло. Известно, что словами диктаторский режим не свалить. Что бы ни говорили Иисус или Ганди, противостоять насилию может только сила. Наша цель — революция. Было ли в истории что-либо разрушительнее революции? Поэтому я вам верю, Медина. Верю даже в то, что вы готовите покушение. Если оно удастся и мы вовремя об этом узнаем, партизаны спустятся с гор и смогут немало сделать. А ведь есть еще и подпольщики в городе, они только и ждут приказа. Вам интересно будет знать, что одновременно с покушением в столице и наверняка еще во множестве других городов страны можно будет ожидать беспорядков и неповиновения властям.

— Ну, раз так, ситуация предстает совсем в другом свете. — Я посмотрел на часы. — Слушайте внимательно, повторять не стану. Я тут кое-что придумал, чтобы вы поверили, что покушение и впрямь состоится. Я приглашаю Эстреллу и Лоренцо быть свидетелями.

— Что? — изумились одновременно профессор и молодые люди.

— Вы хорошо слышали. Лоренцо с Эстреллой, завтра в шесть утра подъедете на машине к большой автостраде на Авениде де ла Пас. Потому что… теперь я обращаюсь к вам, сеньор профессор. Покушение произойдет завтра утром. Надеюсь, вы не станете сообщать эти сведения своему руководству. Тайна, известная многим, перестает быть тайной. Сразу же после покушения Лоренцо поставит вас в известность, и вы сможете включиться в дело. Надеюсь, что еще сегодня ночью вам удастся поднять по тревоге своих друзей, сеньор профессор. Завтра около полудня в государственном аппарате наступит страшный хаос. Генералы заподозрят в устранении Рамиреса полицию, а остальные министры и их приспешники будут исходить из предположения, что это военный мятеж. Тем временем, как я уже упоминал, власть захватит полковник Негадес. Ненадолго, на несколько часов, самое большее — на два-три дня. Спихнуть его с этой чрезвычайно шаткой должности — это уже ваша задача, профессор.

— Вы умеете предсказывать будущее? — удивился Лопес.

— Нет, — усмехнулся я. — Знай я будущее, разве пришел бы сюда сегодня? Я и мысли не допускал, что Фронт может отказать мне в доверии.

— Как в любом другом революционном движении, у нас между собой соперничают разные направления, — печально улыбнулся Лопес. Подробностей пока, похоже, не будет: по его лицу было видно, что у него не было никакой охоты посвящать во внутренние дрязги всяких там иностранцев, приезжающих поразвлечься.

— Утром мы будем на месте, — пообещала Эстрелла.

Лоренцо проводил меня до лестницы.

— Я верю тебе, Рой, — сказал он, прощаясь.

— Да ладно, — махнул я рукой. Горечь обиды еще не прошла.

Неторопливо пробравшись к выходу из харчевни, я вышел на улицу и вдохнул пропахший рыбой воздух. Баракс виден был издалека, словно пожарная каланча. В этом чужом мире только на него можно было положиться до конца.

Ночевали мы у Флоры. Множественное число не следует понимать буквально: Баракса поместили в садовой сторожке, которая казалась идеальным укрытием — окруженная раскидистыми деревьями и густым кустарником, она пряталась в глубине сада, была достаточно далеко и от виллы, и от улицы.