Дело Каллас - [27]

– Предлагаю выпить за нашего друга Бертрана, которого осенила чудесная идея познакомить нас с этим райским местечком.

– За Бертрана! – в один голос ответили Уильям и Эрнест.

Метрдотель в национальной одежде принес традиционные маленькие индийские лепешки, начиненные сыром.

– Is everything all right, gentlemen?[39]

– Absolutely perfect! Wonderful![40] – подтвердил инспектор Джонсон.

– Thank you, sir.[41]

Все четверо, занявшись горячими лепешками, ждали, когда метрдотель, собрав лишнюю посуду, удалится. Настало время подведения итогов, сопоставления добытой за день информации.

– До чего же вкусно! Ну, кто начнет? – спросил Уильям. – Месье Лебраншю?

Критик с наслаждением прожевал последний кусочек, положил приборы на тарелку, вытер губы белой камчатной салфеткой и слегка откашлялся, прочищая горло.

– Она устроила мне такое кино, что не знаю, с чего и начать! Ну чисто Марлен Дитрих в «Шанхайском экспрессе»! Ни малейшей накладки! Спектакль на глазированной бумаге. Верх искусства! Даже вздохи были рассчитаны на умиление собеседника. Она так и пролежала все время на софе, только один раз с наигранным усилием приподняла пальчик, показав мне дверь в кухню, где я мог бы приготовить чай. Бедненькая, у нее не осталось ни капельки сил! Да, я, может быть, мог бы найти в ее чемодане фотографии для моей статьи… Полагаю, что за все пятнадцать лет, что я занимаюсь журналистикой, никто еще не пытался меня так дурачить! Очевидно одно: она что-то скрывает. Но что? Ни черта не понимаю. Хитра, себе на уме: невозможно ничего вытянуть из нее. Была ли она одна в артистической после визита врача? Где находилась в момент убийства Дженнифер Адамс? Каждый неприятный вопрос вызывал у нее приступ слабости. Хотите знать мое мнение? Скажу: она потенциальная подозреваемая! А вы? Что-нибудь разузнали в «Ковент-Гарден» у ее костюмерши?

– Are you finished?[42]

– I think so.[43]

– Very well, sir. Would you like some dessert?[44]

Бертран объявил, что здесь подают отменнейший салат из манго и апельсинов, и заказал его на всех. Официанты быстро убрали со стола лишнее, и беседа возобновилась.

– Джейн детально описала нам недомогание Сары. По ее словам, это не было притворством: Сара действительно заболела, – начал инспектор Уильям. – Это подтверждает и врач, с которым я тоже побеседовал.

– А не могла ли она спровоцировать у себя болезнь, чтобы обеспечить алиби? – спросил Эрнест.

– Такое возможно, – ответил доктор Отерив. – Достаточно съесть что-нибудь, что вам противопоказано, – аллергическая реакция вызовет рвоту. Довольно эффективно и безопасно.

– А как насчет шоколада? – поинтересовался Бертран.

– Не исключено. Тем более что, кажется, в ее артистической была коробка с шоколадом. К сожалению, мадемуазель фон Штадт-Фюрстемберг приказала костюмерше выбросить ее в мусорную корзину.

– Вы ее нашли? – заинтересованно спросил Эрнест.

– Нет, – вздохнул англичанин. – Там уже поработали мусорщики, так что никаких следов.

– Не повезло. Известно хотя бы, от кого эта коробка? – настаивал критик.

– От неизвестного почитателя! – ответил Бертран.

– Ну как нарочно! – разочарованно заметил Эрнест. – Все следы, едва появившись, немедленно исчезают, и мы остаемся ни с чем!

– Вы совершенно правы, too much is too much![45] – согласился Уильям.

Принесли салат, красиво разложенный по стеклянным мисочкам с позолоченными краями и разноцветными гранями. Каждый молча вкушал десерт, перебирая в уме и сопоставляя факты. Эрнест уже не сомневался в том, что каким-то боком дива была причастна к этой истории. Уильям думал о том же. Что касается Бертрана и Жан-Люка, то они убедились в справедливости гипотез, выдвинутых ими во время бессонной ночи. Инспектору Леграну вспомнились также и слова Иветты, сказанные ею в антракте. Тот кинжал, который она нашла в гримуборной мадемуазель Сары фон Штадт-Фюрстемберг, похоже, был веской уликой против певицы. А Жилу? Знал ли он об этом? Хотел защитить ее? Полицейский не собирался делиться этой информацией с друзьями – прежде ее следовало проверить. Опыт подсказывал, что лежащее на виду часто обманчиво.

Манго таяло во рту, все четверо наслаждались экзотическим освежающим соком.

– Не закажут ли господа кофе? – предложил официант.

– Три крепких, один слабый.

– Как по-вашему, месье Лебраншю, она выйдет на сцену?

– Вне всякого сомнения, инспектор Джонсон! Она скорее лопнет, чем откажется от такого рекламного трамплина! Она та еще карьеристка!

– Гм-м… дельце-то весьма деликатное. Эта дама окутана подозрениями… Это единственное, в чем я не сомневаюсь, – подвел итог инспектор Легран.

– И мы все так думаем! – оживился журналист. – Но тем не менее мы не должны сидеть сложа руки и ждать новой драмы.

– А что делать? – спросил инспектор Джонсон, почесывая переносицу.

– Не устроить ли ей ловушку? – предложил критик, в глазках которого заблестели лукавинки.

– Что вы имеете в виду? – озабоченно спросил Бертран.

– Что-то вроде инсценировки, подобной тем, что встречаются в операх XVIII и XIX веков, когда самые таинственные истории распутывались с помощью призраков. Знаю, это покажется вам несколько допотопным, но во многих лирических постановках развязка наступает с появлением привидений. И вот я подумал: а не воспользоваться ли нам этим старинным рецептом, чтобы вывести из равновесия нашу диву?