«Дело Фершо» - [47]

И вот этот самый человек стоял перед ним в нерешительности, не зная, что ответить одержимому, только что бросившему ему вызов, мальчишке. Теперь он искал слова, боясь его обидеть, сделать больно, обескуражить.

— Я думаю, Мишель, что вас подчас подмывает сделать глупость.

Это звучало не упреком, скорей застенчивой констатацией факта. Мишель оценил подбор слов — таких простых и полных смысла.

— Вы подумали, что я способен вас предать?

— Я не сказал, что вы способны. Вероятно, тот образ жизни, который мы здесь ведем, подвергает испытанию вашу чувствительность. Наверное, я был не прав.

— В чем не правы?

Он не пожелал уточнить. Но Мишель все-таки его понял. Он был не прав, впустив неподготовленного молодого человека в свой странный мир. Он был не прав, благожелательно поглядывая на своего секретаря, как бы невольно поощряя, вместо того чтобы придерживать честолюбие мальчишки. Иногда этот взгляд напоминал взгляд, которым хотят польстить молодому хищнику, радуясь при виде его уже таких опасных зубов.

«Ты далеко пойдешь, малыш!»

Вот именно это и хотел услышать Мишель. Он хотел знать, не осуждает ли Фершо, который так хорошо разбирался в людях и одним словом, одной фразой, просто усмешкой умел осудить стольких своих сотрудников и даже брата Эмиля, его тоже? Доверяет ли он ему? Верит ли в его будущее?

Фершо пребывал в нерешительности, это чувствовалось. Причем не только после утренней сцены, не только после его возвращения из Брюсселя и той неприятной истории с деньгами, о которой, конечно, догадался.

Это началось в тот день, когда в их жизнь, в силу сложившихся обстоятельств, вошла Лина. Фершо увидел Мишеля в ином свете. Но, вместо того чтобы интересоваться только жадным и нетерпеливым молодым человеком, он стал присматриваться к супружеской паре, И это было настолько очевидно, что он прошептал:

— У вас очень милая жена, и было бы нехорошо огорчать ее.

Внезапно вспыхнув, Мишель резко поднял голову.

В глазах его был такой вызов, что любые слова казались бесполезны. И тем не менее он проворчал:

— Вы считаете меня недостаточно сильным?

Недостаточно сильным, чтобы пожертвовать Линой, когда потребуется, — конечно же! Но дело заключалось не только в этом. Ведь избежать банальной супружеской жизни было элементарно просто, доступно каждому.

То, что Мишель хотел узнать, что искал в глазах своего собеседника, сводилось к смутному и страшному вопросу, который он не мог сформулировать, но который был им обоим понятен и который можно было резюмировать тремя словами:

«До каких пор?»

Мишель хотел всего или ничего. Что скажет ему Фершо? Почему он раздумывал? Почему был в таком замешательстве?

— Признайтесь, вы считаете Меня недостаточно сильным?

Тот уже уклончиво ответил ему. Но что означала фраза о Лине: «У вас очень милая жена, и было бы нехорошо огорчать ее»?

Его ставили на место. Он был в ярости. Нахохлившись, как молодой петушок, он весь был вызов.

— Понимаете, Моде, на вопрос, который вы мне задали, никто не сможет дать вам ответ. Леопард не раздумывая бросается через частокол, он знает, что его прыжка будет достаточно, чтобы перемахнуть на другую сторону. Если же это попробует сделать шакал, он зацепится за колья. Я это видел… Поверьте, это не очень красивое зрелище.

— Я не зацеплюсь, уверяю вас!

— Я тоже так думаю. Я предложил вам ехать со мной.

Соглашайтесь лишь в том случае, если уверены в себе.

Он снова намекал на силовое решение, но еще в большей степени — на моральную сторону дела. Он ждал обещания, что тот никогда не поддастся соблазну предать его.

— Я уверен в себе!

Сейчас он именно так и думал. Хотя накануне все было иначе, как иначе все будет завтра.

— Пошли вниз. Вероятно, ваша жена уже беспокоится.

Услышав дребезжащий звонок перед кинотеатром, они миновали длинный промозглый коридор и, даже не взглянув на афишу, заняли два места в ложе и просидели, прижавшись друг к другу, весь сеанс.

Мишель испытывал вялость и опустошенность. Губы его часто кривились в грустной улыбке, которая, хотя он и не отдавал себе в этом отчета, походила на улыбку Фершо.

Перед тем как вернуться в уже наступившей темноте домой, они дошли до вокзала, чтобы купить парижские газеты, а потом посидели в кафе, просматривая их. Рядом с ними местные торговцы с важным видом играли в бильярд.

Подзаголовок на первой полосе гласил:

«Одновременно со своим патроном исчез секретарь Дьедонне Фершо».

Мишель вздрогнул от радости и гордости. Значит, в тот самый момент, когда он дал себе зарок быть верным Фершо до конца, газеты сковали их новыми цепями. Он показал Лине заголовок, и они вместе склонились над расстеленной на столе газетой.

«Одновременно с Дьедонне Фершо исчез молодой человек, не так давно поступивший к нему секретарем.

Сведения о нем, к сожалению, пока весьма скудные. Он назвался Мишелем Моде, но в отеле Кана, где ночевал, возможно со случайной спутницей, записался под другой фамилией.

Его приметы около двадцати лет, худощав, блондин, одет в поношенный габардиновый плащ.

Он поселился в «Воробьиной стае», а затем в Кане вместе с Фершо, сказав, что приехал из Парижа».

Напуганная Лина стала оглядываться, опасаясь, что все клиенты теперь будут смотреть в их сторону. Ощутив свою внезапную значительность, Мишель, напротив, глядел на всех с вызовом