«Дело Фершо» - [20]

— Ну и что вам от нее нужно?

— Я приехал срочно повидать ее. Откройте, пожалуйста.

— Я не знаю… Хозяева еще спят.

— Да говорю же вам — это моя жена…

Наконец она приняла решение. Но ключа при ней не было, и она послала Мишель в обход, к двери под вывеской. Но так долго шла туда сама, что он уже подумал, не забыла ли она про него.

— Где ее комната?

— На втором, в глубине коридора, справа.

На постоялом дворе было тепло и приятно пахло Дровами, кухней, хлевом и дозревавшими фруктами. Дубовая лестница была так навощена, что Мишель едва не поскользнулся. Он ощупью пошел по коридору, потом вспомнил, что есть электричество, чиркнул спичкой и нашел выключатель. Проходя мимо чьей-то двери, он услышал заспанный голос женщины, вероятно что-то шептавшей на ухо мужу, и, заспешив, нашел в глубине дверь к повернул ручку.

Дверь оказался незапертой — в ней даже не было замочной скважины. Сердце Мишеля лихорадочно билось. Он толкнул створку, но она поддалась не сразу: боясь спать с незапертой дверью, Лина приставила к ней стул.

Несмотря на поднятый им шум, она не проснулась.

Подбежав к ней, он прижал ее, теплую, мягкую, пахнущую деревенской постелью, к своей груди:

— Родная моя!

— Это ты?.. Как ты здесь оказался?

Ему не хотелось рассказывать все сразу.

— Тс-с… Помолчи…

Поспешно раздевшись, озябший, он забрался под одеяло и прижался к ней.

— У меня мало времени…

Он был счастлив, ощущая рядом ее немного полноватое, такое нежное и гладкое тело. Еще не проснувшись, она произнесла слова, которые даже не показались ему странными:

— Как тебе удалось?

Словно он был заключенным в доме в дюнах!

— Теперь зажги свет…

И пока он, совсем голый, шел к выключателю, она сказала:

— Я была там вчера.

— Я тебя видел.

— Люди говорят, что он сумасшедший, я боюсь…

— Да нет, малышка, он не сумасшедший, клянусь тебе. Это замечательный человек, самый замечательный из тех, кого мне до сих пор приходилось встречать…

Ему было хорошо в этой постели, под пуховой периной, в комнате с побеленными известью низкими потолками, с большим шкафом красного дерева, с изображением святых в рамочках и гипсовой фигуркой Пресвятой Девы на камине.

— Я не мог прийти раньше, я был ему нужен весь день.

— Он не позволяет тебе выходить на улицу?

Почему Лина показалась ему внезапно такой далекой? Он сердился, помимо воли, слушая ее спокойный голос, голос еще не проснувшейся женщины, сердился за ее вопросы, так не вязавшиеся с действительностью, за то, что она смотрела на него, словно пытаясь найти в нем какие-то перемены. Он читал подозрение в ее глазах. Вероятно, точно так же она стала бы смотреть. на него, если бы подозревала, что он пришел от женщины.

— Я полагаю, он не заставляет тебя работать день и ночь?

— Конечно, нет. Мне трудно тебе объяснить…

— Почему же тогда он живет на отшибе, в доме, который больше никто не захотел купить? Это правда, что он скрывается?

— Уверяю тебя, Лина, это не так.

Ему хотелось смеяться — такими глупыми казались представления людей о Фершо!

— Тогда отчего он живет под чужим именем? Здешние это знают. Им известно, кто он такой. Хозяин гостиницы утверждает, что скоро явятся жандармы и арестуют его.

— Это не так просто.

— Ты здорово его защищаешь!

Откуда этот упрек? Разве он не должен защищать человека, который…

А в самом деле — который что? Он искал слова И не знал, как заставить Лину разделить его восторг.

— Он убил негра, вернее, трех негров, но ему пришлось так поступить. Не только по праву — это был его долг. Если бы у меня была карта, я бы тебе объяснил. Он открыл целый регион Африки и способствовал его развитию. Он сам мне это объяснил. Это огромная чаша, при слиянии Конго и Убанги, размером с половину Франции. Там одни болота, и реки вытекают из совершенно непроходимых девственных лесов…

— Зачем ему все это?

Мишель был готов прийти в уныние. Но продолжал настаивать на своем, тем более что подчас ему и самому случалось смотреть на Фершо холодным, почти презрительным взглядом.

— Сначала там можно было передвигаться только на пирогах, рискуя быть перевернутым гиппопотамами или оказаться в пасти крокодила. К тому же там есть еще мухи цеце, укус которых вызывает сонную болезнь.

— Говори тише. Я уверена, ты разбудил хозяйку. Она только стала ко мне привыкать!

Но ему не было до нее дела. Он был целиком захвачен своим рассказом.

— Фершо и его брат Эмиль отправились туда без гроша в кармане. Теперь они миллионеры. Основали повсюду фактории. У них пятисоттонные суда, которые перевозят товары по Конго, агенты во всех центрах Габона, огромные склады в Браззавиле. Если бы Дьедонне Фершо не убил трех негров…

Она слушала, глядя в потолок, где с лета застряла дохлая муха.

— Это были носильщики. Дьедонне привел их, чтобы соединиться с караваном брата, который оказался в трудном положении в пяти— или шестистах километрах от того места. Носильщики сбегали каждую ночь. Фершо обнаружил троих зачинщиков. Теперь понятно? Они бы все сбежали при первой возможности, унеся продукты и товары…

— Они были у себя дома!

— Ну, если хочешь… Ты нарочно не желаешь понять.

Тебя послушать, так вообще не надо было завоевывать Африку. Он застал их, когда они ползли к ящикам с оружием. Он был единственный белый среди этих паини Мишель чувствовал, что она шокирована тем, что он так запросто говорит о вещах, которые ему стали известны только накануне.