Дело Фергюсона - [8]

— Он мне подарил их до того, как я с ним порвала. Наверное, думал, что после этого я соглашусь. Но чуть я в нем разобралась, так сразу твердо решила ничего общего не иметь ни с ним, ни с его планами. С медсестры, которая подобным образом злоупотребит своим положением, надо сорвать халат у всех на глазах!

— Но полиции вы о его планах не сообщили.

— Ну, не могла я. — Она опустила глаза. — Порвать порвала, но ведь сердцу не прикажешь. А до Ларри я ни в кого по-настоящему не влюблялась. Я совсем потеряла голову. Вот на прошлой неделе... — Она снова оборвала фразу.

— Что на прошлой неделе?

— Я читала в газете про ограбление домов и магазинов у нас в городе. И не могла поверить, что грабитель — Ларри. Ко знала, что он тут как-то замешан. Ну, и почувствовала, что должна узнать точно, так это или не так. Я взяла машину у подруги и поехала к Ларри домой. Думала спросить его напрямую, грабитель он или нет. Правду он мне вряд ли сказал бы, но я хотела увидеть, какое у него будет лицо, когда я спрошу. А уж тогда соображу, как поступить. В доме горел свет. Я оставила машину на шоссе, а сама... ну, подкралась к двери, что ли. Слышу внутри голоса, он был с женщиной. Тут я постучала: мне все равно было, чем это кончится. Он открыл дверь, и я ее увидела — сидит на кушетке блондинка в японском кимоно, том самом, которое я у него надевала. Меня как ожгло, и я его обозвала. Ларри вышел, закрыл за собой дверь. Прежде он никогда не злился. А тут до того разъярился, что у него даже зубы застучали. Сказал, что, если я еще хоть раз туда приеду или буду ему еще как-то надоедать, один его друг пырнет меня ножом в сердце. Я перепугалась. Меня просто ноги не держали. Еле дошла до машины.

— А по имени он этого друга не назвал?

— Нет.

— Может быть, Гэс Донато?

— Ни про какого Донато я ни разу не слышала. Он сказал «друг». Хороши же у него друзья!

— Вам следовало пойти в полицию, Элла.

— Да знаю я. Вы считаете, что мне лучше рассказать им все сейчас, так?

— Безусловно.

— Вы правда уверены, что меня отпустят, если я дам показания?

— Так просто, боюсь, не получится. Если окружной прокурор признает их чистосердечными, он, конечно, согласится снизить сумму залога. Ведь она очень высока.

— Пять тысяч долларов. Таких денег мне взять неоткуда, и пяти сотен заплатить поручителю у меня тоже нет. А насколько вы сможете ее снизить?

— Обещать я ничего не могу. Все зависит от обстоятельств.

— Каких?

— Ну-у... сказали вы мне всю правду или нет. И скажете ли всю ее полиции и прокурору.

— А вы не верите, что это правда?

— Откровенно говоря, мисс Баркер, кое-что меня смущает. Почему вы продали Бродмену кольцо, которое подарил вам Ларри?

— Я хотела, чтобы Ларри знал, что я думаю о нем и о его паршивом кольце. Бродмен ведь был его приятелем, и я думала, что он ему доложит.

— А как мог Бродмен узнать, откуда у вас оно?

— Я ему сказала.

— Сказали Бродмену?

— Да.

— Он знал, что кольцо вам подарил Ларри?

— После того как я ему сказала, естественно, знал. Мы уставились друг на друга.

— Вы думаете, Бродмена убил Ларри? — спросила она.

— Или подослал к нему убийцу.

4

Я связался с Уиллсом и помощником прокурора Джо Ричем. Мы сидели с Эллой в комнате для допросов на первом этаже здания суда. Она повторила свой рассказ, а пожилой судебный секретарь Эл Джелхорн стенографировал его на машинке.

Нередко честные люди оказываются плохими свидетелями, так как неспособны дважды рассказать свою историю хоть сколько-нибудь убедительно. А история Эллы, даже в первый раз звучавшая не слишком правдоподобно, при повторении, когда истерическая настойчивость вдруг сменялась унылой неуверенностью в себе, производила впечатление неуклюжей импровизации. Уиллс и Рич ей не поверили. А вдобавок решили, что и я не верю.

Уиллс то и дело возвращался к Донато, стараясь вынудить ее к признанию, что она знакома с подозреваемым. Рич настаивал на том, что она прекрасно знала, чем занимается Гейнс, и, конечно, была его сообщницей. Чтобы про своего сожителя и не знать...

Тут я его перебил:

— Хватит, Джо! Мисс Баркер добровольно дала исчерпывающие показания, а вы пытаетесь извратить их и подать как признание.

— Если кто-то что-то извращает, так я знаю — кто.

— Ну а эта блондинка, — вмешался Уиллс, — которую вы, по вашим словам, видели у Гейнса в каньоне?

— Да, я ее видела, — ответила Элла.

— А описать ее можете?

Она обвела мужские лица взглядом, полным отчаяния.

— Я спрашиваю, описать ее вы можете?

— Дайте же ей собраться с мыслями, лейтенант! Уиллс свирепо оглянулся на меня:

— Описать кого-нибудь, если ты говоришь правду, можно и не собравшись с мыслями.

— Но зачем бы я стала врать про нее? — сказала Элла.

— Если она не существует, например. А если она существует, так опишите ее нам.

— Так я же не отказываюсь. Она очень красивая. Хотя свежести уже нет — ну, вы понимаете, о чем я говорю. И крашеная, по-моему. Но все равно очень красивая. Вы в кино ходите?

— При чем тут это?

— А вы когда-нибудь видели новую звезду, ну, Холли Мэй? Так вот женщина, которую лапал Ларри, похожа на Холли Мэй.

Уиллс и Рич обменялись ироническим взглядом. И Рич сказал:

— Какое отношение кинозвезда может иметь к таким подонкам?