Дело дамы с леопардами - [26]

– Я бодрый потому, что передо мной счастливое будущее, – кротко ответил гробовщик. – Оно безгранично и бесконечно. Оно залито сияющим светом. Я ведь не суетен. Меня ничего не тревожит, не вносит разлад в душу. Люди умирают всегда, и всегда их будут хоронить. А твои поганые автомобили… Двадцать лет назад твой поганый бензин продавался в аптеке по одному центу за галлон. Сейчас человека, который захочет открыть свою собственную газолиновую станцию на шоссе, сметут быстрее, чем улетает испорченный воздух, когда открывают форточку. Если, к примеру, я продам контору, куплю две бочки, покрашу их желтой краской и выставлю на шоссе, я не проживу и двадцати минут. И ты хочешь сказать, что вполне преуспеваешь?

Он засмеялся, задохнулся, закашлялся и, наконец, уставился на сына.

– Видишь ли, папаша, это не просто газолиновая станция. Во-первых, это станция обслуживания. Заправляем, чиним, красим и все такое. Все, что может понадобиться. А во-вторых, я работаю… – Саммерс замешкался. – …я работаю на Форда.

– Ты работаешь на заводе? – глумливо усмехнулся отец.

– Нет, – отрезал Джейк. – Долгая история.

– Изложи мне ее покороче, чтобы я понял.

– Черт возьми, какой у меня занудный папаша.

– Я не занудный.

Саммерс наклонился к самому уху гробовщика.

– Ты измучил меня. Почему я должен перед тобой отчитываться?

– Потому что ты никак не можешь уяснить сам себе, что…

– …ты всего за полчаса вынул из меня душу! – заорал бывший коммерсант. – Я закрою тебя в уборной, ты, старый лунатик!

– Мне и так приходится проводить там много времени, – кротко отозвался отец. – Я не против. Если ты будешь приносить туда несколько кусочков колбасы, мне этого будет достаточно.

Он крепко ухватил сына за рукав.

– Так, значит, ты остаешься?

Саммерс был рад, что его сейчас не видит компаньон, миссис Маллоу, или, не приведи Боже, доктор Бэнкс. Никто не должен был видеть его в таком состоянии. Грудь бывшего коммерсанта вздымалась, ноздри подергивались. Он чувствовал, что у него дрожат колени, словно в те времена, когда братья Лароз ждали его за углом после уроков.

– «Мы работаем на Форда»! – передразнил отец. – Ха, ха, ха. Я понимаю такую работу: сборка автомобилей, прикручивание гаек, притирание клапанов и тому подобные вещи. Это мистер Форд не делает без тех, кто это умеет. Дорогой сыночек, ты этого не умеешь, верно? А что касается всего остального – неужели ему никак не обойтись без тебя? Да? Значит, есть какая-то работа, которую мистер Форд не может выполнить без тебя?

– Есть такая работа, – спокойно ответил Джейк. – Она называется эвент-менеджер.

Отец ласково заморгал.

– Мне всегда казалось, что на тебе плохо отразилось, когда ты в детстве упал с качелей. Я знал, что это не пройдет даром.

– Да пошел ты к черту.

И Саммерс направился к выходу.

– А ты знаешь, что я видел мистера Форда? – отец нехорошо усмехнулся ему вслед.

Бывший коммерсант остановился.

– Где же ты его видел?

– Тогда он еще не был настолько богат, как сейчас. Но он заезжал, проездом был в нашем городе. Я встретил его в ресторане, где обедал тогда.

– Ты? – с улыбкой переспросил Джейк. – Обедал в ресторане?

– Я обедал, – подтвердил отец.

– Ты? В ресторане? – Саммерс хлопнул себя по колену и рассмеялся. – Да никогда в жизни не поверю, что ты там обедал. Я не был в ресторане ни разу, пока не уехал из дома. Ты же всю жизнь скряжничал. Ты всегда говорил, что подобные заведения – порождение греха!

– В молодости мы ведем себя не так, как хотелось бы, чтобы мы вели себя в старости, – смиренно сказал отец. – Иногда, – он особенно подчеркнул это слово, – я бывал в ресторанах. И вот однажды туда зашел мистер Генри Форд. Все сказали: «Вот это – мистер Форд«. Ты сидел тогда рядом со мной, такой маленький, славный, с такими белоснежными волосиками на голове. Мистер Форд погладил тебя по ним и сказал: «Знаете, сэр, у вас неплохой мальчуган. Он станет вам надежной опорой в старости».

Джейк в изумлении смотрел на отца. Даже при самых грубых подсчетах получалось, что в 1908 году, когда к Форду пришла первая слава, и где-нибудь, вероятно, уже могли узнавать его в лицо, Джейк Саммерс и сам мог сидеть в ресторане с маленьким сыном – при некотором стечении обстоятельств.

– И что? – усмехнулся он. – Это что-то меняет?

– Неважно, – отмахнулся пресвитер. – Я просто хочу сказать, что похоронное дело надежно. В конце концов на Сент-Какамбер-авеню есть Церковь Последних Двадцати Трех Дней Иисуса Святой Пятницы. Пока она стоит, все ее члены будут хорониться исключительно у меня. Их довольно много.

– Ну и сколько же этих членов? – едко поинтересовался бывший коммерсант. – Трое? Пятеро?

– Хотя бы и так! – не сдался гробовщик. – С их чадами и домочадцами получается…

– Ах, вот что, – протянул Саммерс и небрежно скрестил руки на груди. – Ну-ка, теперь ты мне расскажи: сколько народу в год там умирает?

– По двое, – быстро сказал отец. – По двое, по трое.

– Сколько же ты с этого имеешь?

– Неважно, я буду иметь это всегда. Никто из их родных никогда не пойдет к итальяшкам.

– Сколько же покойников ты обрабатываешь в год? И что ты с этого имеешь? Не рассказывай мне, что ты еще печатаешься в ваших вонючих газетах.