Дело дамы с леопардами - [22]
– Томас! Они приехали! Джейк, негодяй, два года!
– Исправлюсь, миссис Маллоу, честное слово! – смеялся тот, бережно обнимая ее плечи.
– Вы всегда так говорите, бессовестный! – миссис Маллоу расправила ему лацканы. – А потом от вас ни слуху, ни духу!
– Ну мам, ты же знаешь… – попробовал оправдаться Дюк.
– Молчи, поросенок! Совести нет ни на вот столько! А почему вы на старой машине? Опять авария?
– Ага, – сказал Дюк.
– Надеюсь, ничего серьезного?
Тут миссис Маллоу рассмотрела их лица и пришла в ужас.
– Мы оба споткнулись на лестнице! – хором сообщили двое джентльменов.
За двадцать лет в доме почти ничего не изменилось: так же стоял у окна круглый столик с лампой и рукоделием, брошенным поверх стопки книг. Тот же диван перед камином, с ножками в форме шаров. И покачивалось кресло-качалка, и на крышке пианино по-прежнему стоял торшер и валялись пьесы. Но вместо акварелей миссис Маллоу на стенах висели теперь детские рисунки, а угол на потолке, у окна, как раз там, где проходил желоб водосточной трубы, опять отсырел.
В гостиную, смущенно покашливая в бороду, вошел изобретатель.
– Вы, наверное, доктор Бэнкс? А это, конечно, профессор Найтли? – живо поинтересовался он. – Рад приветствовать. Мой сын много рассказывал о вас. И о вас, доктор. Мне кажется, что я знаю вас давным-давно – так ловко он описывает вас в письмах!
Доктор Бэнкс понадеялась, что сын мистера Маллоу в своих письмах все же опустил некоторые эпизоды.
– Устали, дорогая? – вопрос миссис Маллоу был скорее утверждением.
Саквояж был немедленно отобран, а сама доктор Бэнкс препровождена в предназначенную ей комнату, оттуда в ванную и, признаться честно, не без удовольствия отдала себя заботам деятельной женщины.
– Томас! – кричала миссис Маллоу из коридора. – Помоги же мне с этими чемоданами! Хетти, куда вы опять подевались? Мне нужна ваша помощь! Хетти!
Из столовой показалась очень молоденькая и очень застенчивая горничная, пролепетала извинения и со всех ног бросилась исполнять свои обязанности. Простыни, полотенца, ванна, все, все.
Чемоданы, те, что не входили в личный багаж путешественников, были сложены в углу маленького холла внушительной горой, на которую с уважением посматривал изобретатель.
– Так, значит, Вена? – спросил он, когда крики, беготня и прочая суета затихли, и все сели завтракать.
– Да, – кивнул Джейк.
Эту тему следовало объехать с аккуратностью: родители понятия не имели о последствиях разрыва с Фордом. Изобретатель полагал, что компаньоны устраивают очередной рекламный эвент, в каковом заблуждении ему полагалось оставаться до… разрешения финансовой ситуации.
Отец подергал себя за бороду.
– Эх! – сказал он, не находя подходящих слов.
– Джейк, вы, конечно, навестите родных? – с улыбкой проговорила жена изобретателя.
Тот уставился в тарелку.
– Ну, миссис Маллоу! – тоскливо пробормотал он.
Она вздохнула.
– Милый, нельзя так.
– Почему нельзя? – коммерсант положил вилку и умоляюще посмотрел ей в глаза. – В этом нет никакого смысла.
– Будьте хорошим мальчиком и не спорьте. Это ваши родные.
У бывшего коммерсанта сделался окончательно несчастный вид, но миссис Маллоу строго постучала пальцем по столу.
– Нет-нет, этот номер не пройдет. Джейк, перестаньте. Доешьте, отправляйтесь и возвращайтесь к чаю. Соблюдем хотя бы вежливость.
Саммерс со вздохом кивнул. Доедать он не стал, вышел, извинившись, из-за стола, а через минуту, судя по звуку, открылась и закрылась входная дверь.
Дюк поморщился. Взгляд его тоже был устремлен в тарелку.
– Ты права, дорогая, – поспешно сказал Маллоу-старший.
– Эти дети, – продолжала его жена, – с ума с ними сойти, да и только.
– Может быть, не стоит настаивать? – осторожно спросила доктор Бэнкс. – Мне показалось, что мистер Саммерс не испытывает большого желания видеться со своей семьей.
– Дорогая, – голос миссис Маллоу звучал мягко, но твердо, – ему только так кажется.
– Да ничего ему не кажется, – мрачно пробормотал Дюк. – Зачем его каждый раз мучить – не понимаю. Ну, правда, мам. Его дом здесь. Ты же сама всегда говоришь, что у тебя не три сына, а четыре!
– Конечно, милый, – сказала миссис Маллоу.
Отец молча жевал.
– Вот ты говоришь, тяжело жить в ненависти, – продолжал Дюк. – Да разве ему делается легче от того, что ты заставляешь его туда ходить? Что-то я этого не вижу. Он мог бы просто плюнуть и забыть. Махнуть рукой. А вместо этого каждый раз….
– Ох, дети, – вздохнула миссис Маллоу. – Какие же вы все-таки бестолочи!
Дюк сверкнул было глазами, но тоже вздохнул, махнул рукой – и занялся обедом. Профессор Найтли – не очень к месту – рассмеялся.
За столом образовалась напряженная тишина.
Выйдя из-за стола, Саммерс поблагодарил миссис Маллоу, взял трость, перебросил через локоть пиджак, надел шляпу и вышел на улицу.
Там, куда он направлялся, никто не ждал коммерсанта с распростертыми объятиями, и он решил прогуляться пешком.
С того времени, когда компаньоны покинули Берлингтон, город существенно переменился. По улицам ездили автомобили, появилось много новых зданий, а зелени стало меньше. Набережную Винуски, где когда-то они познакомились с Дюком и по которой Джейк в детстве любил ходить босиком, расчертили каменные дорожки.
Двое джентльменов росли на приключенческих романах, но им уже стукнуло пятнадцать – пора заняться делом. Идти в офис? Жалкая судьба, но это единственное, что может себе позволить сын изобретателя – между прочим, поэт. Продолжать отцовский бизнес? Гробовщик уныл, как похоронная церемония, а его сын слишком ценит жизнь. А в это время на одной станции садится в поезд дама. Ей срочно нужно уехать. Миссис Фокс, стойте! Вы забыли свой саквояж! Эта история произошла давным-давно, в самом начале двадцатого века. Самолеты тогда только начинали летать, автомобили – ездить, а в кинотеатрах крутили первые фильмы.
“Форд-Т”, так неожиданно ворвавшийся в жизнь двоих джентльменов, бывших искателей приключений, а ныне — честных авантюристов, раздавил своими колесами поэзию. Сына похоронного церемониймейстера Д.Э. Саммерса больше не вдохновляют ни электрические пластины “Электропод” компании “Коффин, Редингтон,” вылечивающие своими зарядами половую слабость, нервные недомогания и ревматизм, ни знаменитый китайский целитель Вонг Хим, спасший миссис Полин Карл Формс, долгие годы находившейся на краю могилы, ни Анатомический Музей д-ра Джордана со своей экспозицией мужских болезней и предлагающий излечение лично или по почте.
Серый весенний жакет на тонкой фигуре. Серый шофферский кепи с “консервами” над козырьком и муслиновым шарфом, завязанным бантом под подбородком. Высокие брови, пронзительные глаза, прямой нос.На секунду пахнуло влажной ночной тьмой и газолиновым дымом."Меня зовут Ирен Адлер".Д.Э. Саммерс тряхнул головой, но это помогло только наполовину: главная часть миража так и осталась сидеть на стуле.На сковороде шипели свиные котлеты. Экономка накрыла сковороду крышкой, вытащила из кармана фартука очки и нацепила на нос.— Но, доктор Бэнкс, вы меня не дослушали! — выговорила она возмущенно. — Они мне сами все рассказали! Они коммерсанты.
Двоим джентльменам, коммерсантам Д.Э. Саммерсу и М.Р. Маллоу нужны деньги. Очень много и так быстро, как только это возможно. Или невозможно. Словом, им срочно требуется чудо. За этим чудом двое самозваных агентов Форда отправляются в Россию. Да, да, в Россию — в Санкт-Петербург! Город, где по улицам бродят волки, кровожданые белки бросаются на прохожих, где в любой момент вас могут взять за шиворот и сказать: «Дай взятку, иначе отправишься в Сибирь!». Но все это не имеет значения. Их цель — Санкт-Петербургский Автомобиль-Клуб.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Америка, эпоха «ноль-ноль». Самолеты только начинают летать, автомобили — ездить, мир заполонила реклама и соображения финансовой выгоды. Реклама — двигатель торговли. Все покупается: даже старые панталоны, сплетни или родная тетка. Да и продается тоже все — со скидкой, покупателям — подарок. А какова, к примеру, цена молодому человеку шестнадцати лет, рост шесть футов, два дюйма? Дороже или дешевле молодого человека в пять футов, семь дюймов? Чтобы ответить на этот вопрос, читателю достаточно будет открыть газету — там, где напечатаны рекламные объявления…
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
1925 г. Двое благородных жуликов-рекламщиков, Джейк Саммерс и Дюк Маллоу, переживают тяжёлые времена. Бывший искатель приключений, рыцарь без стыда и совести, а ныне – ивент-менеджер корпорации «Форд Мотор», Саммерс добился, наконец, больших денег. Стал ли он счастливым? Нет, он стал сволочью. Всегда хотел вырваться на свободу, но неустойка «Форд Мотор» за разрыв контракта – миллион. Саммерс продал душу дьяволу и медленно сходит с ума. Но без свободы, без возможности делать то, что хочешь и так, как хочешь – какой вообще смысл жить? И почему не происходит чуда, которое сделало его имя легендой? Может быть, в формуле счастья: «любимое дело, верный друг и деньги» чего-нибудь недостаёт? Чего-то такого, без чего не бывает чуда.
1909 год. Автомобили больше не роскошь – Генри Форд вот-вот посадит на колёса всю Америку, а с ней и весь мир. Трудами Форда создаётся дивный новый мир: он запускает конвейер, налаживает отчётность, следит за тем, чтобы всё было строго функционально. И всё это отнюдь не только на производстве. Эффективный менеджмент – путь к процветанию! О да, прогресс движется полным ходом и уже раздавил романтику своими безжалостными колёсами. Двум авантюристам, Д.Э. Саммерсу и М.Р. Маллоу, больше не на что жить. Их скромный бизнес уничтожили сперва ушлые конкуренты, потом хваткий Эдисон, и вот уже ничего не осталось, кроме как постараться принять новую жизнь.
1925 г. Бывший искатель приключений, рыцарь без стыда и совести, а ныне — эвент-мэнеджер корпорации «Форд Мотор», владелец бензоколонки и собственного рекламного бюро Джейк Саммерс добился, наконец, больших денег. Но стал ли он счастливым? Нет, он медленно сходит с ума.Формула счастья Д.Э. Саммерса, согласно которой требуется всего три вещи: любимое дело, верный друг и деньги, оказалась неверной. В ней чего-то недостает.Может быть, чуда? Ведь только чудом можно получить свободу от таких людей, как мистер Форд.
В далекие-далекие времена, в самом начале двадцатого века — эту эпоху называют еще «ноль-ноль», когда самолеты только начинали летать, а автомобили — ездить, когда играл рэгтайм, а люди верили в прогресс и началась эта история. История двух балбе… авантюристов, начитавшихся приключенческих романов и решивших превратить свою жизнь в такой же роман. Но только, чтобы все было по-настоящему. Потому что мечты существуют затем, чтобы сбываться.