Дело было в Педженте - [52]

«Еврей всегда начинает с услуг и услужливости, а кончает властью и господством. Оттого в первой фазе он неуловим и неустраним. Что вы сделаете, когда вам просто “оказывают услугу”? А во второй фазе никто уже не может с ним справиться. “Вода затопляет всё” [89]. И гибнут страны и народы.

“Услуги” еврейские, как гвозди в руки мои, “ласковость” еврейская как пламя обжигает меня, ибо, пользуясь этими “услугами”, погибнет народ мой, ибо овеянный этой “ласковостью”, задохнется [90] и сгинет народ мой» (В.В. Розанов, “Опавшие листья [91]”, Короб первый).

Сталин, возможно единственный из управленцев его уровня в России, держал евреев на безопасном для её развития расстоянии, хотя евреев вокруг него было достаточно.

Поэтому Сухов и говорит Гюльчатай: «… Ты это оставь, дочка. А может и впрямь тебя замуж отдать? Женю на тебе Петруху законным браком. Парень он холостой, увезёт тебя к матери своей».

Матерью марксизма, как и еврейства, является библейское знахарство. Не надо забывать, что К.Маркс, немецкий еврей был внуком двух раввинов (по линии отца и матери). По сути своей и Гюльчатай и Петруха — собственность Черного Абдуллы. Изречение Тараса Бульбы: “Я тебя породил, я тебя и убью” — как нельзя лучше подходит к ситуации, сложившейся к середине ХХ столетия во взаимоотношениях между библейской концепцией управления и её порождением — еврейством и марксизмом.

Гюльчатай: «Я твоя жена».

Сухов: «Моя жена дома».

Чем же заняты те, кто воспринял Сталина не как пастыря, а как сеятеля, который «слово сеял»? В фильме этот процесс во внелексических образах представлен подготовкой Суховым (во время ночного разговора с Гюльчатай) пулемёта к схватке с Абдуллой. «Пулемёт» — образ информационного оружия второго (хронологического) приоритета. Сухов раздобыл его в музее, где можно собрать необходимое количество исторических фактов, которые после их анализа позволяют понять направленность хода глобального исторического процесса и особую роль в нём еврейства. Любой человек, впервые столкнувшийся с еврейским вопросом и не понимающий его роли в глобальном историческом процессе, оказывается в двух возможных ситуациях: он либо поднимается над этим вопросом (то есть начинает понимать, что еврейство — лишь инструмент для достижения глобальных целей каких-то сил и надо выявить эти силы и разобраться с ними); либо он оказывается раздавленным этим вопросом (кругом одни евреи, всё в мире ими схвачено и надо как-то приспосабливаться к жизни в таком мире, а не воевать с его господами).

Если первые ищут причины, то вторые бездумно за причины принимают следствия и приходят, как им кажется, к естественному выводу: всем плохим и хорошим в своей истории человечество обязано евреям. В фильме это выражено символически одной репликой, прозвучавшей из среды “свободных женщин Востока”: “Всё она, Гюльчатай!”

При понимании этого, даже незначительные на первый взгляд разночтения сюжета киноповести и фильма, на уровне второго смыслового ряда уже не кажутся столь безобидными. Так, например, в фильме “пулемет” — символ обобщенного информационного оружия второго (исторического) приоритета есть только у Сухова и Верещагина, но его нет на вооружении ни у Абдуллы, ни у Саида. В киноповести последние не только обладают этим видом оружия, но и демонстрируют умение им пользоваться по назначению. Действительно, в явном виде в Библии и в Коране история современной цивилизации, с опорой на хронологию, отсутствует, но это не означает что в библейской и коранической концепции хронология, как таковая, отсутствует вообще. Речь идет о другом: в Библии и в Коране единый астрономический эталон по разному связан с глобальным историческим процессом, что и приводит к разному летоисчислению в христианской и исламской цивилизациях.

Российская либеральная интеллигенция, раздавленная еврейским вопросом и идеалистическим атеизмом исторически сложившегося христианства, хотя и держит у себя дома “пулемет”, но по сути не способна использовать этот вид оружия в интересах своего народа. Отсюда и верещагинское: “Пулемета я вам не дам!” И финал такого отношения к историческому знанию закономерен — Настасья (символ иерархии церквей имени Христа) выбрасывает «пулемёт» Верещагина в море. Сегодня, в конце ХХ столетия, каждый может убедиться в правильности такой трактовки отношений либеральной интеллигенции и иерархов всех христианских церквей, если не поленится познакомиться с учебниками истории в школах и вузах России.

“Законный брак” русского марксизма с еврейством сам по себе — начало информационной самоидентификации, а вслед за ней и самоликвидации древнейшей на земле мафии. В 1947 году Сталин дал согласие на создание государства Израиль потому, что на начальном этапе процесса самоликвидации еврейства цели вождя-сеятеля и пастухов еврейского стада совпадали. Однако, на его завершающем этапе эти цели разошлись: Сталин хотел, чтобы еврейство превратилось из биороботизированной периферии глобального знахарства в нацию (в соответствии с данным им определением нации и по оглашению и по умолчанию); хозяева библейского стада, наблюдая ассимиляцию еврейства в СССР, хотели бы в рамках искусственно созданного государства повысить эффективность своей периферии в целях более успешной экспансии «нового мирового порядка».