Дело без трупа - [7]

Таким образом, я открыл две двери на улицу, и Биф с Симмонсом пронесли через них свой груз.

Именно в то время, пока они преодолевали несколько ярдов по тротуару к двери, через которую можно было пройти во дворик «Митры», я заметил, что кое-кто наблюдает за всей этой процедурой. Он был очень заметен, поскольку ночью в Брэксхэме улицы пустынны. Я даже вздрогнул, увидев его на противоположной стороне дороги, руки в карманах пальто, а чёрная шапочка сильно надвинута на глаза. Он не шевелился, когда мы вышли, но я видел, что он внимательно за нами наблюдает. Даже сейчас я не понимаю, почему у меня создалось впечатление, что он — иностранец. Возможно, это была его чёрная шапочка и болезненное выражение лица или покрой его одежды. Но я знаю, что впоследствии, когда я вспоминал его, то перед глазами стоял тихий, неподвижный иностранец, наблюдающий за нашими действиями.

В клубной комнате, после того, как мои спутники положили тело молодого Роджерса на хлипкий диван, я повернулся к Бифу.

— Заметили того человека? — спросил я.

— Человека?

— Того, на другой стороне дороги, который смотрел на нас?

— Нет. Вы имеете в виду, сейчас?

— Да-да, там!

Биф рванулся вперёд с максимальной скоростью, за ним последовали Симмонс и я. Но, когда мы пересекли двор и вновь вышли на тротуар, не было никаких признаков одинокого наблюдателя. Биф быстро дошёл до перекрёстка, и посмотрел во всех направлениях, но в поле зрения не было никого.

— Должно быть, вам померещилось, — сказал он.

— О нет. Он действительно был там. Никакой ошибки. Парень, похожий на иностранца.

— На иностранца, да? — переспросил Биф.

— Интересно, вохможно, это был тот, кто заходил в бар сегодня, когда приходили Роджерс и Ферфакс, — предположил Симмонс, запирая клубную комнату и двор.

— Ну, так или иначе, сегодня мы не можем больше ничего сделать, — сказал Биф. — Самое время всем отправиться в кровати. Доброй ночи, мистер Симмонс. До свидания, мистер Таунсенд.

И на сей раз ему удалось покинуть нас без дополнительной задержки.

Я отправился спать, не очень-то довольный тем, что только что проделали Биф и Симмонс, поскольку клубная комната находилась как раз под моей собственной спальней. Но я так устал, что даже близость к трупу не могла помешать мне заснуть, и не прошло и десяти минут после того, как я покинул Симмонса, как я провалился в глубокий и умиротворяющий сон.

Обычно я не просыпаюсь среди ночи, а когда такое всё-таки случается, должна быть некая внешняя причина. Я помню, что уставился на квадрат окна — некую жёлтую рамку, хорошо видимую благодаря свету расположенного ниже уличного фонаря. Сначала я подумал, что уже наступило утро, а затем, каким-то особым чувством, я понял, что ещё глубокая ночь. Я повернулся, и решил вновь заснуть.

Но нет. Сначала почти неразличимый, а затем более настойчивый звук донёсся снизу. Небольшой глухой стук, я думаю, хотя и не очень уверен, потому что ещё не проснулся. Затем послышалось движение.

Возможно, подумал я, всё-таки уже утро. Возможно, кто-то уже ходит по дому, подметая нижние комнаты. Я не ранняя пташка и понятия не имею, светло или темно бывает на улице, когда начинаются работы по дому. Я нащупал часы на столике около кровати и посмотрел на светящиеся диски. Три часа. Слишком рано.

Я прислушался, пытаясь убедить себя, что мне показалось. Но нет. Звук было невозможно идентифицировать, но конечно же, какой-то звук был.

Внезапно я обнаружил, что сон полностью покинул меня. Здесь и сейчас, если когда-либо в жизни, у меня был шанс. Кто-то вошёл в клубную комнату, где лежит труп молодого Роджерса. Возможно, цель состоит в том, чтобы что-то похитить. Возможно, кто-то хочет похитить само тело. Безотносительно того, в чём состоит план злоумышленника, нужно ему помешать и выявить, кто он такой. Его поимка, вероятно, позволит раскрыть всю тайну, стоящую перед Бифом. И мне давалась возможность внести реальный вклад в расследование…

Я тихонечко выскользнул из кровати и надел халат. Я задумался, надевать ли обувь. Без неё было чувство некоторой незащищённости, но в обуви трудно подкрасться бесшумно. Я не стал надевать ботинки, медленно и тихо пересёк комнату и благополучно добрался до лестницы. Затем начал спускаться.

Не так часто случается, что простому летописцу преступлений доводится получать острые ощущения. Обычно его работа заключается в том, чтобы посещать, проявляя по возможности побольше невежества, тоскливые патологоанатомические вскрытия, и слушать, опять же без демонстрации особой сообразительности, разъяснения, предлагаемые мэтром. Но в течение последующих нескольких минут я испытаю все волнения, присущие охотнику. Я собираюсь провести собственную, причём важную, часть расследования.

Моё воображение несколько разыгралось. Прежде, чем открыть дверь, я уже был готов  увидеть, что мёртвые восстали, что сам молодой Роджерс покинул хлипкий диван и идёт через комнату на меня. Да, конечно, я уже видел его мертвенно бледное лицо, касался его холодного и окоченевшего тела и абсолютно точно знал, что тот мёртв. Но в три часа ночи, разбуженный шумом из комнаты, где лежит его труп, я был готов поверить во что угодно.