Дело Бенсона - [50]

– Вы поступили очень мило, что одолжили свои драгоценности мистеру Пфайфу для обеспечения чека.

Она покраснела.

– Вы сказали, что я одолжила Энди свои драгоценности1. Клянусь…

Ванс движением руки остановил ее. По его лицу она поняла, что он может спасти ее от унижения. Она откинулась на спинку кресла,

– Что заставляет вас думать, что я одолжила Энди свои драгоценности?

Голос ее звучал равнодушно, но Ванс знал, что она сама ответила на свой вопрос.

– Энди взял их, иначе Бенсон засадил бы его в тюрьму. – В ее словах чувствовалась бесконечная жалость к Пфайфу. – А если бы Бенсон не сделал этого, но объявил бы о подделке чека, то Пфайфа засадил бы тесть… Энди такой неосторожный, такой неразумный… Он часто поступал, не взвешивая обстоятельств. Я все время учила его, но он поступал по-своему.

Я подумал, что если кто-либо в мире мог чему-нибудь научить Пфайфа, то только эта преданная ему до слепоты женщина.

– Вам известно, что в среду он поссорился с мистером Бенсоном?

– Это все моя вина, – со вздохом ответила она. – Расписка была дана на длительный срок, но я знала, что Энди денег не достанет, и просила его поехать к Бенсону и уговорить его вернуть мои драгоценности. Но Бенсон отказался.

– Не могли бы вы назвать мне причину своей ненависти к Бенсону? – мягко спросил Ванс.

Она кивнула.

– Вы правы, у меня была причина для ненависти. – Она неприятно прищурилась. – В тот день, когда Бенсон отказался вернуть Энди мои драгоценности, он позвонил мне – это было днем – и пригласил позавтракать с ним у него дома на следующее утро. Он сказал, что звонит из дома, и что драгоценности с ним. И он намекнул мне, может быть – вы слышите: может быть – я смогу их получить. Ах, какая скотина!.. Я позвонила Энди и все ему рассказала. Энди сказал, что на следующий день приедет в Нью-Йорк. Он приехал ко мне сюда около девяти часов, и мы вместе прочли в газетах, что ночью застрелили Бенсона.

Ванс долго молчал, потом встал и поблагодарил ее.

– Вы очень помогли нам, большое спасибо. Мистер Маркхэм – большой друг майора Бенсона и он употребит все свое влияние, чтобы уговорить майора уничтожить этот чек и записку с признанием. И сделает это очень скоро.

Глава 18. Признание (Среда, 19 июня, 1 час дня)

– Черт возьми! Откуда вы узнали, что она отдала свои драгоценности, чтобы помочь Пфайфу? – спросил Маркхэм, когда мы вышли на улицу.

– Это все моя метафизическая дедукция, – ответил Ванс. – Я же вам говорил, что Бенсон не был альтруистом и он не стал бы одалживать большую сумму без обеспечения, а безденежный Пфайф не стал бы подделывать чек на большую сумму из-за пустяка. Следовательно, кто-то должен был обеспечить ему залог. Но кто может обеспечить ему залог? Только женщина. Видите ли, я сразу подумал, что у нашего Улисса есть своя Калипсо, когда он сказал, что заехал в Нью-Йорк для прощания с кем-то. Мужчины вроде Пфайфа всегда испытывают недостаток в существах другого пола, поэтому я и просил вас послать человека для проверки его сверхматримониальной деятельности. Я был уверен, что такая особа отыщется. Когда возник таинственный пакет, оказавшийся коробкой с драгоценностями, которые видела любопытная экономка, я сказал себе: «Ага! Дульцинея Линдера дала ему свои драгоценности, чтобы спасти его от тюрьмы». Кроме того, я обратил внимание на то, что он кого-то покрывает. Поэтому, как только Трэси разузнал имя и адрес этой дамы, я поспешил назначить встречу от вашего имени…

Мы проходили мимо готического сооружения на Риверсайд-Драйв, а Ванс остановился, чтобы получше его рассмотреть. Маркхэм терпеливо ждал.

– Видите ли, – продолжал Ванс, – как только я увидел миссис Баннинг, я понял, что мои догадки точны. Она сентиментальна, и мне стало ясно, что она способна отдать свои драгоценности своему любовнику. Кроме того, на ней не было никаких украшений, а женщины такого типа всегда надевают украшения, чтобы произвести впечатление на посторонних. Больше того, они носят украшения, даже если кладовая пуста. Следовательно, осталось только задавать ей вопросы.

– Вцелом вы сделали это хорошо, – заметил Маркхэм. Ванс снисходительно поклонился.

– Вы правы, но разве наш маленький разговор с леди не прояснил ваш разум?

– Я не настолько туп, – сказал Маркхэм. – Она бессознательно играла нам на руку. Она верит, что Пфайф приехал в Нью-Йорк лишь утром следующего дни, и поэтому откровенно сказала нам, что звонила ему, чтобы сообщить, что драгоценности у Бенсона дома.

Пфайф поехал туда и попал на место, видимо, после выстрела. Дра-гоценности исчезли, и Пфайф решил найти их. Ванс безнадежно вздохнул.

– Перед вами, Маркхэм, слишком много деревьев и из-за них вы не видите леса.

– Зато вы так уставились на одно удаленное дерево, что не обращаете внимания на все остальные.

По лицу Ванса пробежала тень.

– Я хотел бы, чтобы вы оказались правы.

Было около половины второго, когда мы зашли в отель «Энсония», чтобы позавтракать. Маркхэм был поглощен едой, и мы все время молчали. Когда позже мы спустились в метро, Маркхэм с беспокойством взглянул на часы.

– Я думаю, надо зайти к майору, пока мы не вернулись в контору. Я никак не могу понять, почему он велел мисс Гофман молчать об этом пакете… Возможно, там вообще не было драгоценностей.