Дело Бенсона - [43]

Он еще раз тщательно допросил девушку, уточняя отдельные детали ее рассказа. Но ничего нового ему выяснить не удалось, и он обратился к майору:

– Бели вы не возражаете, я оставлю конверт у себя. В настоящий момент я не вижу в этом ничего важного, но впоследствии бумаги могут пригодиться.

Когда майор и его секретарь ушли, Ванс поднялся со своего места.

– A, la fin![42] – проговорил он. – Все вещи движутся: луна и солнце, день и ночь, утро н вечер, все звезды. Videlicet[43]: мы начали делать успехи.

– К чему вы клоните, черт возьми? – раздраженно спросил Маркхэм. Новая улика в отношении Пфайфа разозлила его.

– Интересная молодая женщина, не правда ли? Не заботится о покойном Бенсоне. И она совершенно справедливо не переносит бла-гоухающего Пфайфа. Он, очевидно, говорил, что миссис Пфайф не понимает его, и приглашал девушку пообедать с ним.

– Да, она красива, – равнодушно согласился Маркхэм. – Бенсон мог и к ней приставать, поэтому она его ненавидела.

– Вы правы, но это никуда не ведет, – заметил Ванс – Она честолюбива, способна и хорошо знает дело. Она умеет играть свою роль, умна, честна и, я бы сказал, что в ее жилах течет тевтонская кровь. – Он задумчиво помолчал. – Вы знаете, Маркхэм, у меня есть подозрение, что вы еще услышите об этой мисс.

– Снова предсказание? – осведомился Маркхэм.

– О нет, мой дорогой, – сказал лениво Ванс и посмотрел в окно. – Это результат моих рассуждений.

– Я видел, как вы обхаживали девушку, – сказал Маркхэм. – Но у нее были взбиты волосы и надета шляпка. Интересно, как вы могли разглядеть ее шишки. Кажется, этим словом пользуются френологи?

– Забудьте о предсказаниях Голдсмита, – сказал Ванс. – Хотя в его словах много правды, но все же… Прежде всего, я не френолог. Но я верю в эпохальные, расовые и наследственные признаки. В этом плане я старомодный дарвинист. Каждый ребенок знает, что пилтдаунский человек отличается от кроманьонского и даже юрист мог бы отличить арийскую голову от уральско-алтайской иди малайскую от негроидной. И если одна из теорий Менделя верна, то наследственные признаки можно определить по черепу… Но я боюсь, что все это не для вас Достаточно сказать, что, несмотря на волосы и шляпку, я уловил контуры ее головы, костную структуру лица и даже успел рассмотреть ее ухо.

– И на этом основании сделали вывод, что мы снова услышим о ней, – презрительно отозвался Маркхэм.

– Косвенным образом – да, – признался Ванс и добавил после паузы: – Вам не кажется, что после рассказа мисс Гофман вчерашние показания полковника Острандера выглядят в другом свете?

– Послушайте, Ванс, – нетерпеливо перебил его Маркхэм. – Бросите вы к черту свою многоречивость.

Ванс медленно повернулся от окна и пристально посмотрел на Маркхэма.

– Я поставлю вопрос чисто академически: Маркхэм, вам не кажется, что поддельный чек и записка Пфайфа дают ему сильный повод для желания отделаться от Бенсона?

– Вы думаете, что в этом виновен Пфайф?

– Здесь трогательная ситуация: Пфайф, видимо, подделал подпись Бенсона на чеке, сказал ему об этом и был крайне удивлен, когда его старый друг потребовал расписку на девяносто дней и письменное признание в подделке как своего рода гарантию, что тот вернет деньги… Теперь рассмотрим следующие факты. Первый: неделю назад Пфайф был у Бенсона и между ними произошла ссора, в которой упоминается чек. Очевидно, Пфайф обращался с просьбой и в ответ услышал, что «ничего нельзя сделать». Второй: Бенсон был убит через два дня, то есть меньше чем за неделю до истечения срока уплаты. Третий: Пфайф не только был возле дома Бенсона, но скрыл этот факт и дал взятку рабочему гаража за молчание. Четвертый: его рассказ о поисках места для выпивки по меньшей мере странен. И не забудьте, что его рассказ о поездке в Кэсткилл и таинственная остановка в Нью-Йорке для прощания с анонимной личностью может оказаться маловероятным. Пятый: он импульсивный игрок, который не упускает возможных шансов, а его охота в Южной Африке означает, что он умеет пользоваться оружием. Шестой: его попытка впутать капитана Ликока, грубые сплетни и даже сообщение о том, что он видел капитана у дома Бенсона. Седьмой: вам уже все это надоело? Но, дорогой мой, учтите, что у вас есть еще время, мотив, удобный случай и так далее. Но тогда возникает вопрос о пистолете капитана, который покоится на дне реки. Так что у вас положение не блестящее. Не так ли?

Маркхэм внимательно слушал Ванса и теперь мрачно разглядывал свой стол.

– А что вы скажете о небольшом разговоре с Пфайфом прежде, чем предпринимать что-либо против капитана? – спросил Ванс.

– Я котел просить вашего совета, – медленно проговорил Маркхэм. Он потянулся за телефонной трубкой. – Наверно, он в своем отеле сейчас.

– О, он там, – сказал Ванс – Настороженно ждет развития событий.

Пфайф действительно был в отеле, и Маркхэм попросил его немедленно приехать в прокуратуру.

– Есть еще кое-что, что мне хотелось бы, чтобы вы для меня сделали, – сказал Ванс, когда Маркхэм положил трубку. – Меня интересует, чем занимался каждый с полуночи до часу ночи в ночь с тринадцатого на четырнадцатое или, говоря точнее, рано утром четырнадцатого.