Дело №888 - [50]
Возле подъезда я заметил две незнакомые невзрачные иномарки, номерные знаки которых, естественно, совпадали с теми, что я записал. Подойдя к одной из них, я постучал в стекло водительской двери. Вместо нее открылась задняя дверь. Я сел в машину. От увиденного сначала я открыл рот, а уже потом от души рассмеялся. На заднем сиденье был Новиков. Максим Новиков, которого я недавно защищал в Замоскворецком суде. Тот самый Новиков, который прошел Чечню, в совершенстве владел всеми видами современного оружия и пришел на суд с мамой.
– Привет, Макс, – поздоровался я. – Ну теперь я спокоен, не страшны даже чеченские террористы!
– Здравствуйте, Виталий Владимирович, – сдержанно улыбнулся он в ответ. – Как говорится, долг платежом красен. В прошлый раз вы меня выручили, теперь моя очередь.
– Не понял, вы что, знакомы? – послышался голос с переднего сиденья.
Человек, сидящий за рулем, судя по всему командир ребят, обернулся и протянул руку. Это был крепкий мужчина лет сорока, с кривым шрамом на лице, говорящем о богатом боевом прошлом.
– Знакомы, причем довольно неплохо, – ответил я. – Максим проходил свидетелем по одному громкому делу, которое я вел. Там мы и познакомились, – соврал я, не желая выставлять Новикова ребенком, влипшим в дурацкую историю.
Максим облегченно вздохнул и подмигнул в знак благодарности. Понятно, он не хотел рассказывать старшим товарищам про судимость, а особенно про обстоятельства уголовного дела.
– Ясно, – ухмыльнулся человек со шрамом. – Меня зовут Виктор, я руковожу группой, так что все вопросы можете задавать мне. Через две машины стоит автомобиль, в котором тоже наши ребята.
– Да я уже заметил. В своем дворе знаю все машины наперечет, так что появления двух неприметных иномарок не заметить не мог. Но все же из двух машин я выбрал одну правильную, именно ту, где сосредоточилось руководство.
– Вы действительно не ошиблись, – подтвердил Виктор. – Виталий Владимирович, можете еще раз объяснить задачу?
– Ваша задача последить за мной в течение ближайших суток. Возможно, завтра пожалуют гости, которые захотят отвезти меня за город. Вы должны будете сообщить об их появлении. Не исключено, что я добровольно поеду с ними на их автомобиле. В этом случае вы должны будете проследить, куда меня доставят, и остаться в этом месте до тех пор, пока я не поеду обратно или не сообщу вам. Скорее всего, меня повезут в одну из церквей Подмосковья, там должно состояться определенное мероприятие. Оно не должно занять больше двух-трех часов. Если по истечении этого времени я не появлюсь и не позвоню, значит, меня необходимо вытаскивать. Вот, вроде бы, и все. А вообще, думаю, никакого мероприятия завтра не состоится, весь день я пробуду дома, а вечером позвоню, чтобы вы ехали домой.
– Виталий Владимирович, а не может случиться, что вас повезут в частные владения, куда мы не сможем проехать, не засветившись? Допустим какая-нибудь закрытая охраняемая территория, со шлагбаумом, с пропускным режимом и прочими наворотами?
– Вряд ли, – подумав, ответил я. – А даже если и так, схема остается неизменной. Доводите меня куда сможете, а дальше ждете три часа. Если я не появляюсь и не звоню, то показываете служебные удостоверения и говорите, что за мной. Не думаю, что кто-то осмелится вас не пустить. Телефон будет включен, и я найду способ дополнительно связаться с вами. Повторяю, вероятность того, что я вообще завтра куда-то поеду, очень невелика. А еще меньше вероятность того, что, если я все-таки поеду, понадобится ваша помощь. В крайнем случае, позвоните Валерию Геннадьевичу и скажите, что меня похитили. Через десять минут любая закрытая территория моментально превратится в открытую, куда, помимо вас, прибудут еще несколько вертолетов с ОМОНом.
– Понятно, – ответил Виктор. – Вертолеты – это, конечно, здорово, – засмеялся он, – но еще не повредили бы пара танков и БТР.
– Можно рассмотреть и такое предложение, – засмеялся я в ответ.
Третий мужчина, сидящий впереди на пассажирском сиденье, не проронивший ни слова за время нашего общения, покачал головой в знак того, что задачу я ставлю некорректную. На вид ему было лет тридцать, одет он был в спортивный костюм и ничем особенным не выделялся, кроме того, что постоянно курил.
– Ну, если все понятно, тогда я пойду. А то жена уже, наверное, заждалась. Это за работу. – Я передал Виктору перетянутую резинкой пачку денег. Конверты в таких случаях неуместны.
Дома, как всегда, ждал вкусный ужин. Но есть почему-то не хотелось, и я решил проверить электронный ящик на предмет новых писем. За исключением ежедневной рассылки последних изменений законодательства всемирная паутина ничего особенного не предложила. Мой домашний компьютер как будто обиделся, что я уделяю ему мало времени, и не хотел порадовать меня хорошими новостями.
Желая показать ему, что я вовсе не отстаю от технического прогресса и иду в ногу со временем, я открыл свои любимые шахматы «Chessmaster». Обрадовавшись перспективам общения, компьютер мгновенно загрузил программу, расставил фигуры на доске и сообщил о готовности сразиться.
Шахматы – одна из немногих игр, которую я люблю с детских лет. К ним меня приобщил отец. Когда мне исполнилось двенадцать, отец подарил мне книгу Авербаха «Путешествие в шахматное королевство». Это было настоящим открытием. Во многом увлечение шахматами определило выбор профессии. С самого начала знакомства меня привлекло разнообразие возможных вариантов решения той или иной сложной задачи, исчисляемое тысячами. Шахматы научили меня просчитывать ходы противника и понимать, что пока вражеский король не будет уложен на лопатки, расслабляться не стоит. Все может измениться за одну секунду. Один неверный ход – и ты проиграл партию. Меня восхищало, что, пожертвовав фигурой, можно выиграть партию.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Россия, Сибирь. 2008 год. Сюда, в небольшой город под видом актеров приезжают два неприметных американца. На самом деле они планируют совершить здесь массовое сатанинское убийство, которое навсегда изменит историю планеты так, как хотят того Силы Зла. В этом им помогают местные преступники и продажные сотрудники милиции. Но не всем по нраву этот мистический и темный план. Ему противостоят члены некоего Тайного Братства. И, конечно же, наш главный герой, находящийся не в самой лучшей форме.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Роман «Время обнимать» – увлекательная семейная сага, в которой есть все, что так нравится читателю: сложные судьбы, страсти, разлуки, измены, трагическая слепота родных людей и их внезапные прозрения… Но не только! Это еще и философская драма о том, какова цена жизни и смерти, как настигает и убивает прошлое, недаром в названии – слова из Книги Екклесиаста. Это повествование – гимн семье: объятиям, сантиментам, милым пустякам жизни и преданной взаимной любви, ее единственной нерушимой основе. С мягкой иронией автор рассказывает о нескольких поколениях питерской интеллигенции, их трогательной заботе о «своем круге» и непременном культурном образовании детей, любви к литературе и музыке и неприятии хамства.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)