Дело №1 - [55]

— Боулинг — это ее страсть, — впервые у него в голосе появились человеческие нотки.

Зацепиться было не за что, но меня не покидало чувство, что упоминание о бухгалтерии и бумагах было ему неприятно и, напоследок, я задала вопрос о том, продолжал ли Грег сотрудничать с университетом и лабораторией после того, как открыл собственное дело.

— Вы же сказали, что были в бухгалтерии, — довольно резко сказал Холл. — Вот и пользуйтесь той информацией, что получили оттуда. Со мной он не работал.

Холл снова повернулся к компьютеру, давая понять, что разговор окончен. Я хотела вернуться в офис Оливера, но встретила его, уже в плаще и с портфелем на лестнице. Он сказал, что торопится, но может ответить на вопросы, если я провожу его до машины. Вопрос у меня был только один:

— Скажите, Грег продолжал поддерживать связи — деловые или дружеские — с кем-нибудь из сотрудников?

— Дружеские — нет, а что касается исследований, то у нас есть грант.

И он вкратце объяснил мне, что грант на изучение каких-то там свойств каких-то соединений был выигран за год до того, как Грег открыл свое дело, но, поскольку он был одним из ключевых исполнителей, то продолжал работать по гранту, уже уволившись из университета.

— То есть, он за это получал деньги?

— Ну, разумеется, получал.

— А Вы тоже принимаете участие в работе?

— Я — нет, то есть я привлекался как аналитик, но в основном списке исполнителей меня нет.

Он был, очевидно, обижен. И сдавалось мне, что этом небольшом коллективчике бушевали нешуточные страсти. Я только пока не могла разобраться, имели ли они отношение к моему делу или нет. Скорее всего, не имели.

— Скажите, профессор, а кто-нибудь из сотрудников Вашего факультета смог бы выложить сумму порядка двадцати тысяч долларов ну, скажем, на пластическую операцию для жены? — вопрос я, конечно, сформулировала не очень, но как уж вышло.

Он с удивлением на меня посмотрел.

— Смотря, какая операция. Последствия ожогов или еще чего-нибудь такого… А причем здесь это?

— Нет, простая операция по омоложению лица. Поверьте, это связано с убийствами.

— Не хотите ли Вы сказать, что Грег пожалел Джине двадцать тысяч? Абсурд.

— Почему?

— Во-первых, это, по сути, стоимость машины, то есть четыреста долларов в месяц на четыре года, а, во-вторых, не нужна была ей никакая операция.

— А есть на факультете люди, способные тут же выложить такую сумму?

— Вы задаете достаточно интересные вопросы, но, учитывая ситуацию, отвечу — скорее, нет. Хотя, может, Холл — у него все время гранты, но не уверен. Все. Извините, мне надо ехать.

Мы подошли к его машине — красивый новенький «Хаммер». Профессор пожелал мне успехов в расследовании, сказал, что всегда готов ответить на вопросы, даже слегка, с его точки зрения, странноватые, если это поможет «бедняге Грегу», забрался в автомобиль и поехал. Я посмотрела на часы: до встречи с адвокатом оставалось четверть часа, то есть со Снейком, даже если он на работе, мне уже не поговорить.

* * *

В лавку я вошла вместе с молоденькой девушкой, которую сначала приняла за покупательницу, но это была Дженифер — адвокат Грега. Я, конечно же, не спросила, сколько ей лет, но легко дала бы ей двадцать. На самом деле, она должна была быть несколько старше, но не настолько, чтобы быть опытным адвокатом. «Может быть, это ее первое дело. Повезло Грегу — начинающий детектив и начинающий адвокат, когда клиент обвиняется в трех умышленных убийствах!» Дженифер расположилась в кресле напротив меня, достала большой блокнот в кожаном переплете, худенькую папку и ручку, наверное, «Паркер». Она была очень хорошо одета в бежевый деловой костюм долларов за триста и сапоги на высоких каблуках. Кожаный портфель, который она, осмотревшись, пристроила на стул, был того же цвета, что и сапоги. Темные волосы тщательно зачесаны назад и как-то причудливо уложены на затылке. Наверное, она была накрашена, но очень незаметно, и от нее исходил приятный запах дорогих духов. «Уж что-что, а духи-то я могу себе купить,» — решила я, продолжая рассматривать девушку. Мой кабинет со старой мебелью был тускловат для нее, но она, наверное, не обращала на это внимания, а, широко мне улыбнувшись, раскрыла свой блокнот и начала:

— Дженни, я так рада, что смогу немного поработать с Вами! Инспектор Хансен так хорошо о Вас отзывался.

— Кто такой Хансен? — не сразу поняла я.

— Норман Хансен, отдел по расследованию убийств, — пояснила Дженифер.

— Так, чем я могу Вам помочь?

— Не мне, Дженни, не мне, а Грегу. Давайте договоримся, что мы обе работаем в интересах клиента и только. Хорошо? — она снова широко улыбнулась мне.

— Так чем я могу помочь? — повторила я.

— Расскажите мне про дело.

Я была несколько ошарашена:

— Все рассказать? А материалы дела? Вы их смотрели?

— Да, но инспектор Хансен сказал мне, что Вы ведете собственное расследование и, что основные материалы у Вас. Основная официальная версия обвинения — убийство жены на почве неприязни, и дело, в общем-то, закрыто.

— Ну, раз так, — я не очень ей поверила про закрытие дела, поскольку после того, как выяснилось, что убийство Тома связано со смертью Джины и медсестры, полиция должна была что-то делать, но спорить не стала, а начала рассказывать, стараясь говорить только то, что касалось Джины и Тома. Я не стала упоминать историю с шантажом доктора Дарсона, но подробно рассказала о Джонсоне и его встрече с Джиной в день убийства, о том, что профессор Оливер видел ее с незнакомым мужчиной за несколько часов до убийства в китайском ресторанчике на Восьмой улице. Подумав, поделилась с ней своей версией о том, что, похоже, Джина была убита потому, что пыталась шантажировать кого-то, предположительно родного отца Тома. Дженифер внимательно слушала, почти не перебивая и что-то записывая в свой блокнот. Когда я, наконец, закончила, она спросила, есть ли у меня список лиц, которые были бы среди более или менее знакомых Джины и у которых было достаточно денег, чтобы выложить сумму порядка двадцати тысяч долларов в качестве компенсации для Джнины.