Дельфины - [40]
Дельфин Опо. (Фото Спенсера Хилла)
В Новый год тысячи людей приехали в Опонони только для того, чтобы посмотреть на дельфина. Те, кто собирался провести праздники на севере, передумали и разбивали свой лагерь у Опонони, — если хватало места. Однако все было переполнено, а места в отеле были забронированы за несколько месяцев до этого. Во время уикэндов в Опонони на узком участке шоссе между поселком и пляжем собиралось такое количество приезжих, какого никогда раньше не видели в этой части Новой Зеландии.
Лавки по телефону просили доставить ящики мороженого и прохладительных напитков, а в отеле пива заказывали гораздо больше обычного.
Все это было очень похоже на то, что происходило у Гиппо семнадцать столетий назад. Существовало только одно отличие. Задолго до того, как начали истощаться «скромные ресурсы города», его наводнили толпы экскурсантов, представляя зрелище, радующее глаз, во всяком случае, глаз деловых людей. Поэтому, помня об преступных ружейных выстрелах, они образовали комитет защиты дельфина. По краям шоссе были поставлены щиты, на которых было написано: «Добро пожаловать в Опонони, но не вздумайте стрелять в нашу веселую Гольфин». Гольфин — это была кличка, которую ей дали дети.
Однако Пивай Той гораздо лучше меня может передать атмосферу тех дней:
«Одна из моих дочерей, — пишет он, — вынуждена была работать в уикенд, так как владелец кафе не мог один справиться с посетителями. Мы спросили дочь, сколько людей бывает там каждый день, и она сказала, что примерно от полутора до двух тысяч. Мы отнеслись к ее словам немного скептически, и в одно из воскресений поехали в Опонони, просто так, из чистого любопытства. Если бы я не видел происходящего собственными глазами, я бы никогда не поверил. Я слышал о пробках на дорогах и забитых людьми пляжах, но увидеть все это в Опонони было очень неожиданно. А это случалось не один раз, и не два, а каждую субботу и воскресенье. Машины, автобусы, грузовики, прицепы и мотоциклы стояли по обе стороны шоссе на расстоянии больше полумили севернее и южнее Опонони, так что посредине еле-еле хватало места для проезда. Если какая-нибудь машина останавливалась или встречались идущие навстречу друг другу машины, немедленно образовывалась пробка. Дороги были так переполнены, что для регулирования движения приходилось вызывать офицеров. В воскресенье в большинстве случаев на посту было два офицера, и они довольно ловко ликвидировали на шоссе путаницу, заторы и пробки».
Общение с кротким дельфином делало эту массу толпящихся людей добрее и лучше. Воскресные дни, несмотря на огромное число людей и огромное количество выпитого ими пива, проходили не так, как они частенько проходят в Новой Зеландии, и мистер Той замечает: «При всем огромном количестве людей, приезжающих на уикенд, в особенности по воскресеньям, когда на пляж набивалось больше полутора тысяч народа, там не бывало ни пьянства, ни драки, ни ссор. Все находились в самом веселом праздничном настроении».
Дельфин Опо. (Фото Спенсера Хилла)
Как в Иасосе и Гиппо, так и в Хокианга первыми право на дружбу с дельфином завоевали дети, причем это было признано не только взрослыми людьми, но и самим дельфином. Возле пристани были развешены объявления с требованием, чтобы посетители не портили детям удовольствия. «Сама она, — пишет мистер Той, — была настоящим верным товарищем детских игр. Хотя она играла и со взрослыми, самое очаровательное зрелище она представляла собой, когда резвилась в окружении плавающих и барахтающихся в воде детей. Я видел, как она вертелась среди детей, почти напрашиваясь на то, чтобы ее приласкали. Каким-то таинственным образом она определяла, кто из ее юных друзей будет обращаться с ней нежно и мягко, и избегала более грубых. Если же все были с ней ласковы, она бурно радовалась и старалась изо всех сил показать все, на что она способна».
И все же опять, как в древние времена, дельфин отдавал предпочтение одному ребенку.
Ее избранницей оказалась девочка, которую звали Джилл Бэйкер. Джилл было одиннадцать лет, она отлично плавала и, живя у самого шоссе, часами не выходила из воды. Несмотря на то, что в ее имени не было «о», она стала любимицей дельфина. Когда Джилл исполнилось четырнадцать лет, она написала для этой книги следующее:
«Я думаю, что она так привязалась ко мне потому, что я всегда ласково с ней обращалась и никогда на нее не набрасывалась, как делали многие. Сколько бы детей ни купалось вокруг, играя с ней, как только я входила в воду, она бросала всех и плыла бок о бок со мной. Однажды я вошла в воду на другом конце пляжа, далеко от того места, где она играла. Я успела проплыть совсем немного, как она вдруг выскочила из воды прямо перед моим носом и ужасно меня напугала. Много раз, когда я стояла в воде, широко расставив ноги, она проплывала между ними, сажая меня, таким образом, себе на спину, и немного несла меня на себе, а потом опять опускала в воду. Сначала ей не нравилось, когда я гладила ее, и она удирала, но потом, когда она поняла, что я никогда не обижу ее, она приплывала, чтобы я ее почесала и похлопала. Очень часто она разрешала мне на минуту-две сажать ей на спину маленьких детей».
