Деление на ночь - [27]
День-другой ещё я видел расписанного нами разноцветного бедолагу во дворе, он поглядывал в мою сторону, но подбежать не решался. А я проходил мимо, было уже неинтересно. Потом он пропал куда-то и забылся. Ныне же, существующий лишь в моей памяти и больше нигде, зачем горемыка этот вернулся из своего почти невесомого праха и многолетнего небытия, на несколько минут, на несколько десятков слов коснувшись опять линии моей жизни?
Нуар
Теперь-то забыть не получилось бы даже при всём желании.
Почему Близнецов так упорно не шёл в голову? Белкин немного поразмышлял, но без толку, и он прекратил. Надо идти вперёд!
Меж тем вперёд значит назад. Воловских на очередной встрече не рассказал абсолютно ничего ни нового, ни интересного. О Елене высказывался крайне расплывчато, избегая громких определений, дескать, да, ссорились, Алёша страдал, но это же их дело, а сама-то она наверняка тоже не любила распри. Красива? Да, изрядно, но я с тех самых пор к женщинам отношусь либо крайне утилитарно, либо вообще никак. (Что он имел в виду и с каких пор, Белкин решил не выяснять.) А о Близнецове вообще ничего не знал. Ничего, кроме пары фактов, изложенных ранее.
Что ж, Воловских не помощник, поэтому надо самому!
Перво-наперво Белкин прошерстил социальные сети. Никого и ничего. Близнецовых, конечно, много, и Александры среди них попадаются, но не те – как минимум из-за того, что все, вероятно, живы. А Воловских-то брякнул, что Близнецов тоже утонул. Впрочем, слова «тоже» он не произносил – зато рассказал, что прочёл об этом в том же Интернете. Вспомнив его слова, Белкин стал искать подтверждения им. И нашёл. «Несколько дней назад в Крыму погиб, утонул, мой друг Саша Близнецов, мой друг и одноклассник. Мир твоей душе, Саша, мне будет тебя не хватать». Написано на одном из общедоступных сайтов для выкладывания стихов. Кто-то неизвестный открыл страничку, (очевидно, под псевдонимом – Hick Swolow, ну что за глупости, в самом деле), тиснул там пару стишков, крайне беспомощных и банальных, тёмных и вялых, каждый на восемь строчек, как будто на коленке написанных, а вместо текста о себе написал про смерть Близнецова. И больше во всей сети ничего нет. Странно. Какие выводы мы можем сделать?
В тоске непонимания вытащил первую попавшуюся книгу и открыл на середине. Пьеса. В стихах – вот не было печали!
Господи, какой кошмар. Кто писал так пафосно? Ах, Набоков. Ранняя пьеса. «Скитальцы» называется. Скитальцы, скитальцы… Что-то же было в этой связи… Если не смогу вспомнить, то точно надо уходить в монастырь.
Видел в театре? Нет.
Читал кому-то из женщин вслух? Не исключено, но очень вряд ли.
Громов? Точно! Вениамин Петрович (эх, Громов, как же тебя сейчас не хватает) однажды рассказывал, что Набоков настолько любил себя, что постоянно придумывал псевдонимы, используя только буквы своего имени и фамилии, а однажды вообще просто написал себя наоборот. И вот как раз в «Скитальцах» Набоков выдал себя за переводчика пьесы никогда не существовавшего драматурга Вивиана Калмбруда – а Вивиан Калмбруд (конечно, латиницей – Vivian Calmbrood) не что иное, как очередная набоковская анаграмма…
Тот, кстати, и фамилию свою наоборот однажды написал – Вокобан получился. Интересно, а как выглядит Белкин таким же образом? Никлеб… Nick Leb – смешно, писал бы он рок-баллады, вполне бы пригодилось. А Елена? Авецнамут. Бредятина! Намут каких-таких авец?! Фариду без бумажки и ручки не развернёшь, сложная фамилия, татарская. Анилудигаз – получается призыв к какой-нибудь армянской девушке: «Ани! Луди газ!» Белкин даже развеселился, взял со стола телефон и написал Фариде – сообщил важный факт, как читается её фамилия задом наперёд. Мигом звякнул ответ: ржущая рожица и фраза: «А я знаю давно, в детстве прочитала так задом наперёд, но с тех пор успела забыть».
А ну, кто ещё есть? Андреев – о, вообще прекрасно! Веер дна! Восхитительный псевдоним для поэта-романтика! А Воловских? Хиксволов. Чушь какая-то. Займусь-ка чем-нибудь полезн…
Стоп.
Как – Хиксволов?
Белкин громко выматерился и побежал в другую комнату, к ноутбуку. Снова открыл страницу с беспомощными стишками. Да. Hick Swolow. Хик Сволов. Всё так и есть. Караул!!!
– …Владимир Ефремович, а вы помните, где именно вы прочитали о смерти Близнецова?
– Не помню. Борис Павлович, знаете, я не очень разбираюсь в Интернете. Кажется, я поискал по словам «Близнецов смерть», в итоге нашёл какую-то страницу, там прочитал…
– Страницу какого-то неизвестного поэта?
– Вероятно. Но точно не помню. Простите, Борис Павлович. Даю честное слово, что не обманываю вас.
– Обмана я и не предполагаю. Но хочу выяснить. Дело в том, что я тоже обнаружил это упоминание, и у меня есть предположение, что найденную нами страницу открыл ваш сын.
– Алёша?!
– Да, он. Он писал стихи?
– Что-то пописывал, мне кажется.
– Он написал вашу фамилию задом наперёд, получил дурацкий псевдоним Хик Сволов, под ней открыл страницу на сайте для поэтов, после чего выложил два крайне, простите, нескладных текста. Причём, что важно, выложил их буквально одновременно, там указывается не только дата, но и точное время публикации – и мы видим, что стихи появились там менее чем за год до исчезновения самогó Алёши. А в той рубрике, где поэты рассказывают о себе, написал о Близнецове. Постигаете?
Когда мы слышим имя Владимир Набоков, мы сразу же думаем о знаменитом писателе. Это справедливо, однако то же имя носил отец литератора, бывший личностью по-настоящему значимой, весомой и в свое время весьма известной. Именно поэтому первые двадцать лет писательства Владимир Владимирович издавался под псевдонимом Сирин – чтобы его не путали с отцом. Сведений о Набокове-старшем сохранилось немало, есть посвященные ему исследования, но все равно остается много темных пятен, неясностей, неточностей. Эти лакуны восполняет первая полная биография Владимира Дмитриевича Набокова, написанная берлинским писателем Григорием Аросевым. В живой и увлекательной книге автор отвечает на многие вопросы о самом Набокове, о его взглядах, о его семье и детях – в том числе об отношениях со старшим сыном, впоследствии прославившим фамилию на весь мир.
Роман знаменитого фламандского писателя, современного классика Хуго Клауса (1929–2008) «Пересуды» рассказывает о трагической судьбе братьев Картрайссе — бывшего наемника и дезертира Рене и несчастного инвалида Ноэля. Острая социальная критика настоящего и прошлого родной Фландрии скрывается в романе за детективным сюжетом.На русском языке публикуется впервые.
Озеро Тахо, 1973 год. Майклу Сатариано, который в молодости сражался с бандой Капоне в Чикаго, исполнилось пятьдесят лет, и теперь он управляет казино, которое принадлежит Синдикату. Когда крестный отец мафии Сэм Гьянкана приказал Майклу убить известного своей жестокостью гангстера по прозвищу Бешеный Сэм, он отказался это сделать. Однако Бешеный Сэм убит, и в происшедшем обвинили Майкла. Чтобы спасти семью, он соглашается стать свидетелем обвинения и воспользоваться Программой защиты свидетелей…
В центре повести Ларисы Исаровой «Запонки императора, или орехи для беззубых» — незаурядная героиня, занимающаяся расследованием преступления. Было напечатано в журнале «Смена» 1992, 4-6.
В сборник детективных романов Росса Макдональда вошли мало известные российскому читателю романы. В центре повествования — картины нравов состоятельных слоев американского общества, любовь и ненависть, страх и отчаяние, предательство и погоня за богатством. Романы отличает занимательная интрига, динамичность повествования, глубокое проникновение во внутренний мир героев.
Выдуманный сюжет действует в унисон с реальностью!Лето 2009. Магистр астрологии профессор Михаил Мармаров расследует весьма изощренное убийство звезды телеэкрана. Убийца не точит ножи, не следит за жертвой сквозь оптический прицел. Его оружие — всполохи резонанса: он нажимает курок, взведенный нами. По недомыслию, по легкомыслию. Нами.Убедившись, что его виртуальный метод действует, злодей, возомнивший себя владыкой мира, пробует применить свой метод на участниках саммита «Большой Восьмерки» (G-8) в июле 2009 года.
Поль Матисс, бывший агент спецслужб, а ныне практикующий врач, мечтает об одном — добыть средства для своей клиники, где он бесплатно «собирает по частям» молодых рокеров и автомобилистов, ставших жертвами дорожных катастроф. Только поэтому он соглашается принять предложение старинного друга и наставника, когда-то обучившего его шпионской премудрости, возглавить расследование загадочного дела, первый эпизод которого произошел в далекой Польше. Экстремисты от экологии разгромили биолабораторию — вроде бы с целью освободить подопытных животных.