Дельцы. Автомобильный король - [34]

Монтегю не мог его понять. Без сомнения, Гембл был богат и сорил деньгами, но в этом обществе деньги мало что определяли. Монтегю подозревал, что его принимают здесь потому, что миссис де Граффенрайд и ее друзья нуждались в таком человеке, которого могли бы унижать и вытирать об него ноги. Он оглядел сидевших за столом. Контраст между ними и Гемблом был разительным. Миссис де Граффенрайд любила общество молодых людей, и большинство ее гостей принадлежали ко второму и даже третьему поколению сильных мира сего. Человек из Питсбурга, по-видимому, был здесь единственный, кто сам приобрел свое состояние, и на нем буквально стояла печать постоянной борьбы за деньги. Монтегю улыбнулся этой мысли. Гембл казался воплощением самого духа нефти: толстый и неприятный, тогда как представители следующего поколения нефти казались уже владельцами производства тончайших духов. И тем не менее он был тут самым человечным из всех. Несомненно, это был жестокий эгоист, и все же его интересовал не только он сам, но и другие, тогда как среди близких друзей миссис де Граффенрайд интересоваться чем бы то ни было считалось признаком вульгарности.

Гембл, видимо, испытывал расположение к Монтегю по причине, известной ему одному. После завтрака он снова подошел к нему.

— Оливер сказал мне, что вы здесь впервые.

Монтегю утвердительно кивнул головой.

— Пойдемте, я покажу вам город, — сказал Гембл. — Моя машина здесь.

Монтегю был свободен и не нашел удобного предлога отказаться.

— Вы очень любезны… — начал он.

— Хорошо, — сказал Гембл. — Пойдемте.

Он усадил его в свой большой красный спортивный автомобиль, в котором одно из сидений было оборудовано специально для хозяина — не слишком высокое, чтобы толстые, короткие ножки Гембла доставали до пола.

Гембл со вздохом откинулся на спинку.

— Забавное место, не правда ли? — спросил он.

— Здесь интересно пробыть недолго.

— Лично я не любитель таких мест. Мне нравится проводить лето там, где я могу снять пиджак, и в жаркую погоду я предпочитаю пиво шампанскому.

Монтегю промолчал.

— Тут встречаешь столько снобов! — с живостью заметил хозяин автомобиля. — Пусть развлекаются, подсмеиваясь надо мной, им от этого весело, а я не возражаю. И все же иногда это бесит, так и хочется заставить их принять меня в свое общество. А потом думаешь: зачем добиваться того, что тебе не по нраву. Только потому, что другие тебе в этом отказывают?

У Монтегю едва не сорвался вопрос: "Так зачем вы к ним ходите?", но он промолчал. Машина помчалась по шоссе, и спутник Монтегю, указывая на виллы, называл их владельцев и рассказывал о них в присущем ему стиле.

— Видите вон тот желтый кирпичный дом, — сказал Гембл. — Он принадлежит Эллису, железнодорожному магнату. Он раньше жил в Питсбурге, и я помню, как тридцать лет назад у него была только одна колясочка на трех малышей и он сам ее возил, черт возьми. Тогда он был рад одолжить у меня деньги, а теперь, когда я прохожу, отворачивается. Шесть или восемь лет назад Эллис занимался сталью, — продолжал вспоминать Гембл, — а затем продал свое дело. Это было как раз тогда, когда создавался Стальной трест. Слышали эту историю?

— Что-то не помню, — ответил Монтегю.

— Что ж, если вы намерены тягаться со Стальным трестом, вам не мешает ее знать. Встречались ли вы с Джимом Стэггом?

— Азартный игрок с Уолл-стрита? — спросил Монтегю. — Я знаю его только по имени.

— Последний подвиг Стэгга заключался в организации боксерского матча на приз в одном из шикарных отелей Нью-Йорка, когда черномазый швырнул противника в зеркальную стену. Стэгг родом с Дальнего Запада и, знаете ли, остался по-прежнему диким. Боже мой, я мог бы порассказать вам о нем такое, что у вас волосы встанут дыбом? Может быть, вы помните, как некоторое время назад он искал на рынке акции Южной тенессийской дороги и завладел ими. Старый Уотерман утверждал, что забрал их у него потому, что не считал Стэгга человеком, подходящим для такого дела. А на поверку он врал, ведь Уотерман и до сих пор не брезгует использовать его для разных делишек. Ну и вот. Шесть или восемь лет спустя Стэгг приобрел на Западе большой сталепрокатный завод. А в Индиане был другой завод, принадлежавший Эллису, и он представлял собой конкурента заводу Стэгга. Как-то Стэгг с друзьями кутил несколько дней подряд, и поздно ночью у них зашел разговор об Эллисе. "Давайте купим его завод", — предложил Стэгг. И вот они заказали специальный поезд, погрузили шампанское и отправились в Индиану в тот город, где находился этот завод. Часа в четыре ночи они подошли к дому Эллиса, стали звонить в колокольчик и колотить в дверь. Некоторое время спустя вышел полусонный дворецкий. "Эллис дома?" — спросил Стэгг, и раньше, чем тот успел ответить, вся шайка протиснулась в прихожую. Стоя на первой ступеньке лестницы, Стэгг заорал (а голос у него как у быка): "Эллис, Эллис, а ну-ка спускайся!" Эллис появился на лестнице в пижаме, перепуганный чуть ли не насмерть. "Мы хотим купить ваш завод", — объявил Стэгг. "Купить завод?" — открыл от изумления рот Эллис. "Да, немедленно! Плачу наличными! Мы дадим вам за него пятьсот тысяч". "Но он стоит миллион двести тысяч", — закричал Эллис. "Ладно, мы заплатим вам миллион двести тысяч, — сказал Стэгг, — черт с вами, мы дадим вам полтора миллиона". "Мой завод не продается". "Мы дадим вам два миллиона!" "Я сказал вам — не продается!" "Два с половиной миллиона! Сойдите к нам!" "Вы что, серьезно?" — пробормотал Эллис, он просто не поверил своим ушам. "Сойдите к нам, и я выпишу вам чек!" — сказал Стэгг.