Делать мнение: новая политическая игра - [63]
"Франсуа Миттеран прибывает в студию Антенн-2. Он больше не улыбается. Сосредоточенный, как игрок в шахматы перед финальной игрой. Напряженный, но спокойный (...). Через три минуты будет 20 часов. Застывшее, бесстрастное лицо Франсуа Миттерана отражается повсюду в помещении Антенн-2. Старый гладиатор ожидает сигнала гонга. Стул кажется ему немного жестким и высоким (...). Ведущий, Ани Санное, и его родственник Поль Амбар, нервничают больше него. 20 часов (...). "Являетесь ли Вы вновь кандидатом на пост Президента Республики?" Со слегка перехваченным дыханием Франсуа Миттеран заставляет ждать своего ответа. Секунду. Вечность" [8]. Чувство подъема, пережитое, по словам журналистов, Франсуа Миттераном после того, что, по существу, является простым и неудивительным заявлением о выдвижении кандидатуры политика, умудренного опытом и прошедшего долгую карьеру, так же как и чрезмерные комментарии его краткого телевизионного выступления со стороны политиков, журналистов и всех специалистов по политической коммуникации, в первом ряду которых успешно фигурируют его собственные советники - это также эффекты влияния структуры политико-медиатического поля, обозначающего событие и фиксирующего внимание и комментарии на том, что впоследствии окажется, на самом деле, весьма второстепенным. ''Франсуа Миттеран делает несколько шагов по набережной Сены. Счастливый как школьник, выдержавший экзамен. Он не вернулся в Елисейский дворец после того, как в молчании покинул студию Антенн-2. Он отправился пообедать в уединении, вдали от своих консультантов, погрузившихся в ученые изыскания. Он счастлив, потому что он нанес им удачный удар. Они ожидали слащавого, экуменического Миттерана. Миттерана-обьединителя. Он внезапно преподнес им Миттерана резкого, воинственного, полемического. Миттерана социалиста. Он уже представляет себе испуганные крики боязливых комментаторов: Миттеран наступает! (...) Все те, кто надеется стать замеченными Жаком Шираком во время кампании, счастливы. "Миттеран был плох. С ним все кончено. На телевидении не обманешь: видно, что он стар. Ему больше не верят". В лагере Ширака нашлись даже активисты - немного недалекие в анализе - утверждавшие, что глава государства сразу совершил неисправимую оплошность, проявив агрессивность в/164/ наиболее "горячее" телевизионное время (...). Этим утром в Матиньоне поднимается легкий фрондистский ветерок. Сторонники Балладюра упрекают своего лидера в его аристократической предвыборной концепции. Автор идеи "мирного сосуществования" повторяет свое убеждение: Французы хотят продолжения исторического компромисса между правыми и левыми (...). Шарль Паскуа пожимает плечами и усмехается: "Да, но они любят и убийства (...). Миттеран хорошо это понял. Подождите несколько дней, вы увидите результаты опросов" [9].
На следующий день в репортаже из Диня в рамках кампании президентских выборов, желая показать, что состоявшееся "телевизионное представление" президента было проанализировано и оценено по заслугам аудиторией телезрителей, которые, как предполагается, тоже поняли все нюансы и тонкости, два журналиста Монд передают реакции некоторых жителей, встреченных в разных местах города и, по мнению журналистов, представляющих "французскую глубинку". Так как, будучи посвященными специалистами, журналисты понимают всю хрупкость "представления" Франсуа Миттерана, они усматривают в реакциях населения некоторое восхищение, в то время как если строго придерживаться переданных сообщений, то они, по существу, собрали в себе лишь общеизвестные банальности и стереотипные, общего характера высказывания тех, кого политика вовсе не интересует.
Старого муниципального поливальщика, работающего у фонтана, вопрос не ставит в тупик: "Миттеран? Я думаю, что он сделал то, что и должен был сделать (...) Это патриот и у него есть заслуги". Не показался ли Вам агрессивным президент-кандидат? "Нет, не более чем другие". (...) У улыбающейся владелицы таверны, бульвар Гассенди, сложилось, в общем и целом, благоприятное впечатление о выступлении Франсуа Миттерана: "Он хорошо знает свое дело и не дает поблажек журналистам. Знаете ли, в его то возрасте..." (...). Почтальон (...) делает сомневающуюся мину, но все же присоединяется к лагерю положительных мнений: "Я нашел, что он хорошо держится, убедителен. Но они все немного похожи, немного, как и мы: когда они у власти, они делают все, что могут..." (...). Робер, работник жаровни, эмоционален: "Да, мне он понравился. Он действительно был лучше всех по части политических/165/ выступлений. Он подтвердил весь свой талант, который я в нем ценю. Какой спектакль!" [10]
Телевизионные выступления политиков воспринимаются политическими комментаторами как случай, дающий возможность изменить их рейтинг популярности или намерения голосовать. Политиков судят по их эффективности, измеряемой институтами опросов. В статье, озаглавленной ""Барр" на подъеме, "Миттеран" на том же уровне", один журналист Монда, долго комментирующий результаты многочисленных предвыборных опросов в ходе кампании президентских выборов 1988 года, пишет, например: "Г-н Миттеран должен был ответить (...) на вопросы Филиппа Александра на РТЛ (RTL). Это выступление могло бы изменить результаты следующих опросов, последняя волна которых показывает подъем для г-на Барра и такие же результаты для главы государства" (14 ноября 1987 года). Вера в могущество СМИ заставила политико-журналистский класс внимательно следить за политическими телепередачами, в частности за теми, в которых журналисты задают вопросы политику, или теми, в которых сталкиваются два политических лидера. В данном случае опросы также были слишком рано проведены. Новшеством стало то, что эти технические приемы, вначале конфиденциально окружавшие политические передачи, очень быстро переместились в их центр, как мы видим, например, в передаче "Час истины". Политические журналисты, политологи, руководители институтов опросов, политики и их консультанты по коммуникации, телевизионные критики и т.п., то есть все, кто интересуется политикой и/или телевидением, соперничают в выражении - частном или особенно публичном - своего мнения о "представлениях" политиков и в интерпретации числовых данных, получаемых все более сложными методами, разработанными институтами изучения общественного мнения для измерения (по их мнению, точным и неоспоримым способом) реакций репрезентативных выборок населения.
Либеральная наука стала самым эффективным способом изучения мира, изобретенным человеком. Благодаря строгой этике науке удалось упорядочить процесс накопления и проверки знаний. Одна из серьезных угроз научному поиску — авторитарные режимы, которые транслируют свое понимание истины и подавляют любое несогласие. Но и общественный мейнстрим ополчился на верховенство науки. Борьба с ранящими словами, задетые чувства «профессиональных оскорбляющихся», диктат меньшинств, буквально понимаемое человеколюбие — это мощные силы новой реальности, претендующие на власть и влияние. Однако необходимо помнить, что «создавать знание больно — по той же причине, по которой это бывает так захватывающе.
Мы живем в эпоху сиюминутных потребностей и краткосрочного мышления. Глобальные корпорации готовы на все, чтобы удовлетворить растущие запросы акционеров, природные ресурсы расходуются с невиданной быстротой, а политики обсуждают применение ядерного оружия. А что останется нашим потомкам? Не абстрактным будущим поколениям, а нашим внукам и правнукам? Оставим ли мы им безопасный, удобный мир или безжизненное пепелище? В своей книге философ и социолог Роман Кржнарик объясняет, как добиться, чтобы будущие поколения могли считать нас хорошими предками, установить личную эмпатическую связь с людьми, с которыми нам, возможно, не суждено встретиться и чью жизнь мы едва ли можем себе представить.
В этой, с одной стороны, лаконичной, а с другой – обобщающей книге один из ведущих мировых социальных теоретиков Иоран Терборн исследует траектории движения марксизма в XX столетии, а также актуальность его наследия для радикальной мысли XXI века. Обращаясь к истории критической теории с позиций современности, которые определяются постмодернизмом, постмарксизмом и критикой евроцентризма, он анализирует актуальные теоретические направления – включая наследие Славоя Жижека, Антонио Негри и Алана Бадью, работает с изменившимися интеллектуальным, политическим и экономическим контекстами.
Недоверие к устоявшимся политическим и социальным институтам все чаще вынуждает людей обращаться к альтернативным моделям общественной организации, позволяющим уменьшить зависимость от рынка и государства. В центре внимания этого сборника – исследование различных вариантов взаимоотношений внутри городских сообществ, которые стремятся к политической и социальной автономии, отказываются от государственного покровительства и по-новому форматируют публичное пространство. Речь идет о специфической «городской совместности» – понятии, которое охватывает множество жизненных практик и низовых форм общественной организации, реализованных по всему миру и позволяющих по-новому взглянуть на опыт городской повседневности. Urban Commons – Moving Beyond State and Market Ed.
Профессор Пенсильванского университета, автор семи книг Кристен Годси объясняет, почему триумф капитализма в странах первого и второго мира не стал выходом для большинства женщин. Она мастерски развенчивает устойчивые мифы о том, что в условиях свободного рынка у женщин больше возможностей достичь карьерных высот и экономической независимости, внутреннего равновесия и личного счастья. На множестве примеров Кристен Годси показывает, как, дискриминируя женщин, капитализм во всем обделяет их – от физических радостей до интеллектуальной самореализации – и использует в интересах процветания тех, кто уже находится на вершине экономической пирамиды. Несмотря на крах и идейную дискредитацию социализма в странах Восточной Европы, Годси убеждена, что многие элементы социалистической экономики способны обеспечить женщине условия для развития и полноправного труда, здоровое распределение сил между работой и семьей и в конечном итоге гармоничные и насыщенные сексуальные отношения.
Сборник показывает на обширном документальном материале современные проявления расизма в различных странах так называемого «свободного мира» и в империалистической политике на международной арене в целом.Авторы книги раскрывают перед читателями страницы борьбы народов против расовой дискриминации, в частности против сионизма, тесно связанного с реакционной политикой империализма.Во второе издание книги включены новые документы, относящиеся к 80-м годам.Адресуется широкому кругу читателей.