Дела житейские - [23]

— Слышал, милая, слышал. Но хотел бы услышать и другую песню.

Внезапно внутренний голос велел мне прекратить это. Совсем прекратить. Он тут же что-то почувствовал. Должно быть, это было написано у меня на лице.

— В чем дело? — спросил он.

— Ни в чем.

— У тебя такой вид, будто кто-то умер.

— Все это слишком опасно, ты же понимаешь.

— Для кого?

— Для меня.

— Ты ведь сказала, что у тебя никого нет. Или это неправда?

— Да нет, правда. А ты? Ты не похож на затворника.

— Я сейчас вне игры. Пытаюсь устроить свою жизнь. А женщины всегда путают карты.

— Зачем же ты здесь?

— Ну, иногда поневоле делаешь крюк.

— Ах, вот как!

— Ну ты же поняла, что я имею в виду.

— Нет, не поняла.

— Когда мужчина встречает женщину, совершенно не похожую на других, он это понимает. Такие как ты встречаются не каждый день. Я был бы последним идиотом, если бы позволил тебе уйти, не попытавшись загнать тебя.

— Загнать? Это что, игра, Фрэнклин?

Он поцеловал меня в лоб и пристально посмотрел мне в глаза.

— А ты сама как думаешь, это игра?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— Я боюсь.

— Чего?

— Не знаю.

— Это не ответ. Расскажи.

Я хотела сказать о том, что боюсь его, и о том, что испытала с ним, но когда мне так хорошо, язык не слушается меня, и я не могу выразить своих мыслей и ощущений.

— Понимаешь, у меня столько планов: в ближайшее время я начну учиться пению, через месяц — занятия в школе, я только что переехала и пытаюсь как-то во всем разобраться…

Он перебил меня:

— Хочешь кое-что знать? Встретив тебя, я запрещал себе думать о тебе. Месяц назад я решил, что должен приложить все силы, чтобы через год-другой начать свое дело. Тогда я дал себе слово, что, пока не разберусь с этим, не стану связываться ни с какими бабами…

— Надо же, Фрэнклин, и я решила то же самое!

— Ну и дела! Стало быть, мы лежим тут и убеждаем друг друга, что мы оба не можем?

— Не знаю.

— Ну а самой тебе как кажется?

— Сказать правду?

— Да, скажи правду, Зора.

— Мне кажется, будто я была в зимней спячке и вдруг появился ты и меня осветило солнце. Тут я поняла, что пришла весна. Я чувствую себя так, словно парю в воздухе. А ты?

— Я чувствую себя как человек, выигравший в лотерею. Такой ответ тебя устраивает?

— А ты уверен, что это не просто секс?

— Милая, я умею отличать хороший секс от настоящего чувства.

Хотя я всем сердцем готова была поверить ему и положиться на него, печаль не покидала меня. Мне хотелось убедиться в его искренности, и я решила открыться ему.

— Я боюсь, что если по-настоящему привяжусь к тебе и у нас ничего не выйдет, меня отбросит назад, к тому, с чего я начинала — к одиночеству и тоске.

— Ты уже привязалась, — сказал он, — так что не беспокойся об одиночестве.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Так я же с тобой и никуда не уйду, если только ты сама меня не попросишь об этом. Ты думала обо мне не меньше, чем я о тебе. Так к черту все эти игры. Разве не потому ты сбежала из дома вечером? Ты не хотела задыхаться здесь от этих мыслей, гадая, чувствую ли я к тебе то, что ты ко мне. Разве я не прав?

— Прав. — Зачем я не солгала? Почему не смогла солгать? Я слишком необдуманно открылась и позволила ему заглянуть себе в душу. Но что сделано, то сделано. Разве он не признался, что думал обо мне весь день?

— Расслабься, — сказал он и прижал мою голову к своей груди. Сначала сердце его бешено колотилось, но через минуту-другую, когда я, обхватив руками его шею, стала поглаживать ее, оно стало биться ровнее.

— Фрэнклин, чего же ты хочешь от меня? — Господи, ну что за идиотский вопрос!

— Ничего, кроме того, что ты хочешь дать мне сама.

— А что ты хочешь дать мне?

— То, что нужно.

— Это много или мало?

— Надеюсь, много.

— Фрэнклин?

— Да, — откликнулся он, перебирая пальцами мои волосы.

— Мне бы не хотелось, чтоб это была мимолетная постельная связь.

Только не с ним. У меня уже были такие истории. Сначала все хорошо, а потом все меняется и кончается тоской и одиночеством, и я снова в пустоте. Сколько можно бросаться очертя голову в волны моря житейского, а потом плыть к берегу, где у тебя ни души.

— Тебе попадались не те мужики, — сказал Фрэнклин.

— Откуда ты знаешь?

— Иначе сейчас меня бы здесь не было, — ответил он.

— А как определить, тот или не тот? — спросила я.

— Положиться на интуицию.

— Но интуиция подводила меня.

— И все же я прав?

— Сейчас да, но не буду врать, Фрэнклин: со мной такое уже бывало. Но теперь я хочу чего-то настоящего и постоянного, что продолжалось бы очень долго.

— Слышу, слышу, бэби.

Меня понесло.

— И я хочу быть для кого-то подарком, но до сих пор такого не случалось.

— Я же сказал, бэби, что тебе попадались не те мужики. Но раз уж мы заговорили начистоту, доложу тебе сразу: денег у меня нет. Так что если тебе нужен пижон с крупным счетом в банке, мне лучше валить прямо сейчас.

Я рассмеялась:

— Не стану же я обнимать и целовать банковский счет, едва ли при этом я испытаю что-то подобное тому, что было у нас с тобой.

Он перебирал мои волосы и гладил меня по щеке. Я сидела на нем, как в удобном кресле, и, видит Бог, мне не хотелось уходить. Он прижал меня к себе еще крепче и спросил:

— Хочешь, я кое-что скажу тебе?