Дела магические - [8]

— Все полицейские — големы, — заявила Баалат-Гебал. — Мерзкие творения из красной глины. С точно таким же количеством мозгов. Тьфу!

— У вас есть доказательства? — повторил Этана Шульги, на этот раз удостоив развалившегося в кресле Ницана надменного взгляда.

— У меня нет доказательств, — любезно ответил детектив. — Я собираюсь их собрать. Пока же — только логические выводы.

Баалат-Гебал язвительно хохотнула. Не обращая внимания на неправильную старуху, Ницан продолжил:

— Да, только логические выводы, с которыми вы должны будете согласиться. Если бы мошенником оказался Нарам-Суэн, с чего бы ему настаивать на проверке в склепе? Он бы знал, что там находится гроб из обычного тиса. Но он настоял на вскрытии усыпальницы. Следовательно, был абсолютно уверен в собственной правоте. Кроме того, задумай он такой странный подлог, он наверняка поручил бы своим работникам как-то замаскировать саркофаг... подкрасить соответствующим образом, что ли... Нарам-Суэн этого не сделал.

Шульги-младший кивнул после небольшой паузы.

— Вы правы, — сказал он. — Вся эта история как-то не вяжется с Нарам-Суэном. Его фирма имеет весьма высокую репутацию — иначе я бы не обратился к ним. Но, надеюсь, меня вы не подозреваете в подобном абсурде? Как вы сами понимаете, в нашем доме саркофаг тоже никто не стал бы подменять. Вообще, все это выглядит какой-то чудовищной нелепостью — красть саркофаг! Черт знает что такое... — он спохватился. — Но это отнюдь не означает, что я готов выплатить Нарам-Суэну требуемую сумму! Вы сказали, никаких подозрений у вас в данный момент нет?

— Именно так, — согласно кивнул Ницан. — Подменить саркофаг мог либо Нарам-Суэн, либо вы. Но коль скоро ни вы, ни он явно не имеете отношения к этой нелепости, я и пришел к выводу о наличии здесь кого-то третьего. Опять же — по причине абсурдности действия (вы совершенно правы, трудно представить, кому могло прийти в голову украсть саркофаг?), я вынужден провести тщательное расследование происшедшего.

Выдав эту витиеватую и максимально бюрократизированную фразу, Ницан едва не завопил: разозленный вынужденным заточением Умник изловчился и крепко укусил детектива за мизинец.

— Ах ты, сволочь... — прошипел Ницан.

Шульги-младший удивленно поднял брови:

— Что, простите?

— Нет-нет, это я так, — поспешно произнес детектив. — Иногда рассуждаю вслух. Знаете, подходящие к случаю поговорки, пословицы. Охранительные заклинания... Скажите, господин Шульги, так кто непосредственно распоряжался церемонией?

— Цадок, — ответил миллионер. — Вы уже знакомы с ним.

— И это он сообщил вам о том, что саркофаг, прибывший из фирмы Нарам-Суэна, сделан не из драгоценного дерева яшпаа, а из намного более дешевого тиса?

— Нет, на это обратил внимание я сам. И указал Цадоку. Бедный парень настолько замотался во время церемонии, что, кажется, вообще ничего не видел.

— Представляю себе, — посочувствовал Ницан замотанному Цадоку.

— Честно признаюсь, я и сам был настолько расстроен, что не придал поначалу значения этому факту. Я даже подумал, что, наверное, не указал гробовщикам, из какого материала следует изготовить саркофаг. Вот они и сработали по собственному разумению... И тут, сразу по истечению шестидневного траура является посыльный из «Счастливого пути» и вручает чек на фантастическую сумму! Я просто онемел от такого нахальства: в графе «материал» ничтоже сумняшеся указывается дерево яшпаа! Я немедленно вызвал Цадока и приказал ему отправить встречный иск этим наглецам... — Пилесер возмущенно фыркнул. — Между прочим, очень вовремя сделал, Цадок едва не оплатил этот фальсифицированный чек.

— А как он отреагировал на ваши слова? — спросил детектив. — Я имею в виду, реакцию Цадока.

— Никак, — холодно ответил миллионер. — Он слишком опытный секретарь, чтобы совать нос не в свои дела.

— Я подумал, что ты решил сэкономить, — сказал вдруг Этана бесстрастным тоном. — Честно признаюсь, меня это удивило, но не возмутило.

— Ты что же — видел, что гроб из дешевого тиса? — поразился Пилесер Шульги. — И ничего не сказал? Ну, знаешь...

— Я просто решил, что ты, наконец-то, взялся за ум и начал экономить, — повторил его кузен. — Правда, меня несколько удивило то, что экономия началась с такого предмета, как саркофаг собственного отца. Да, несколько удивило. Но и только.

Ницан перевел взгляд на госпожу Баалат-Гебал.

— Я ничего не видела, — сердито пробасила она. — Я не рассматривала саркофаг. Я плакала, — она неожиданно шмыгнула носом.

Детектив представил себе госпожу Баалат-Гева, рыдающую на похоронах двоюродного брата. Картина получилась поистине космического масштаба. Катаклизм, стихийное бедствие. Ницан невольно поежился и поспешно перевел взгляд на Пилесера Шульги:

— А могу ли я...

Шульги-младший остановил его жестом и позвонил в колокольчик. Тотчас в кабинете появился секретарь.

— Да, спасибо... — пробормотал Ницан и повернулся к Цадоку. — Скажите, Цадок, как получилось, что вы, распорядитель погребальной церемонии, не заметили что саркофаг сделан из тиса?

— Прежде всего: я мог это заметить лишь в конце церемонии, бесстрастным голосом ответил секретарь. При этом он смотрел не на спрашивавшего, а в пространство за его спиной. — Когда с бальзамированного тела и, соответственно, с саркофага снимают охраняющие покровы. До этого все укрыто от посторонних взоров. Кроме того, даже увидев, я не придал этому особого значения, поскольку не знал, какой именно саркофаг заказывался господином Пилесером Шульги.