Дела «Континенталя». Бархатные коготки. Мэллори - [202]

— Да.

Он осторожно открыл дверь черного хода и выглянул наружу. В этот миг тишину разорвали три выстрела.

— Ян… — прошептал Керриден. — Дайте руку. Идем! И постарайтесь не шуметь.

Они погрузились в ночь, и тут же со стороны дома Энн раздались еще выстрелы. Совсем рядом закричали.

— Пора! — Керриден решительно повел девушку на едва освещенную Рили–стрит. — Улицу могли оцепить. Если нас остановят, предоставьте все мне.

Они быстро зашагали к ярким огням Кингз—Роуд. На полпути Керриден заметил во мраке одинокого полицейского и, не замедляя хода, взял Энн под руку.

— Приготовьтесь бежать, — процедил он краешком рта. — Вроде бы рядом с ним никого нет?

— По–моему, нет, — ответила девушка хрипловатым от волнения голосом.

— Эй, минутку! — окликнул их полицейский, замахав рукой.

— Как только подам знак, бегите, — прошептал Керриден, а затем громко обратился к полицейскому: — Это вы нам?

Теперь они поравнялись и стояли совсем рядом. Полицейский сделал еще шаг вперед, пытаясь разглядеть их в темноте, и Керриден мощным ударом в подбородок свалил его на тротуар.

— Бегите! — приказал он и подтолкнул Энн вперед.

3.

Одного взгляда было достаточно: смятая постель, два куска веревки на полу, колышущиеся от ветра занавеси… Как давно удрал Холройд? Пятнадцать, двадцать минут назад? Полиция, вероятно, уже извещена.

Стоя на пороге позади Яна, Жанна и Ренли ошеломленно смотрели на пустую кровать. Жанна до сих пор находилась будто в полусне; ее отсутствующий вид и остекленелые глаза вызывали у Яна тревогу. На француженку всегда можно было положиться в случае опасности. В прошлом. Теперь об этом не могло быть и речи. “По всей вероятности, она еще не оправилась от приступа, — решил Ян, — и сейчас ни на что не годна”. Он быстро посмотрел на Ренли и к своему облегчению убедился, что тот, как ни странно, сохраняет присутствие духа.

— Они вот–вот будут здесь. — Ренли сразу оценил нависшую над ними угрозу. — Если Холройд позвонил, у нас остаются буквально считанные минуты.

— Да, и на этот раз полиция будет вооружена, — мрачно добавил Ян. — Отсюда смыться — не то что из “Эндфилда”… Пригляди за Жанной. Я посмотрю, что там снаружи.

Он инстинктивно понял, что на Ренли сейчас можно рассчитывать. Нависшая угроза, безнадежность их положения обострили его нервы, вернули ему мужество. Время пошло вспять. Это был тот самый Ренли, кто сражался с гестапо, кто выдержал все пытки; член непокоренной девятки.

Ян почувствовал эту перемену. Он вспомнил, как всего двенадцать часов назад собирался убить его, и криво усмехнулся.

— Вылезай в окно, — посоветовал Ренли. — Возможно, у двери засада.

“Правильно”, — подумал Ян. Былые навыки быстрее возвращались к Ренли, чем к нему. Он вытащил из кобуры маузер и взвесил его на ладони.

— Дай ему пистолет Керридена, — велел он Жанне.

Но та стояла как статуя: молча, не шевелясь. Слышно было только, как из ее груди с шумом вырывался воздух.

— Забери у нее оружие, Найджел, — Ян впервые обратился к англичанину по имени. Он хотел показать Ренли, что вновь доверяет ему, и не мог найти иного пути, не мог выразить свое чувство словами.

Ренли сунул руку в карман Жанны и достал оттуда пистолет. Девушка с дрожью отстранилась.

— У меня болит голова, — простонала она, прислонясь к стене и сжав виски руками.

У Яна вырвался жест отчаяния. Ренли снял пистолет с предохранителя, и в ночной тиши щелчок прозвучал как выстрел.

— Пойду проверю, что делается позади дома, — сказал Ренли. — Стой здесь, пока я не вернусь, — обратился он к Жанне, — и ни о чем не беспокойся!

В его голосе сквозили внимание и забота, и Ян подумал, что вот в таких безнадежных ситуациях и проявляется старая дружба.

Когда Ренли беззвучно скрылся, Ян подошел к окну, раздвинул занавески и стал вглядываться во тьму. Он ничего не увидел, но все же его инстинкт, хоть и дремал до этого, не утратил своей остроты, подсказал: снаружи опасность. Ян отворил окно и прислушался. Сперва доносился лишь монотонный гул движения на Кингз—Роуд, потом, когда уши привыкли к отдаленному шуму, стали выделяться другие, тихие, почти неуловимые звуки: плеск воды о бетонный парапет, шуршание подошв по асфальту, позвякивание металла, приглушенные голоса. Ян застыл и напрягся, а затем, когда глаза, наконец, свыклись с темнотой, различил силуэты людей, занимавших позиции перед коттеджем. Поблескивание пуговиц подтвердило его догадку. Полиция была уже здесь — осторожно и неторопливо окружала логово затравленного, но еще очень опасного зверя.

Вернулся Ренли.

— Вот и все, — сказал он. — У черного хода караулят четверо.

— Впереди я насчитал пока восемь, — ответил Ян. — На самом деле, их гораздо больше, а улицы наверняка перекрыты. Нам придется нелегко.

Он говорил вяло и невыразительно, но горло его пересохло, сердце судорожно колотилось, в висках стучала кровь.

Они молча стояли в темноте. Вновь Ян почувствовал, какое спокойствие исходит от англичанина и злился на себя за то, что сам находится на грани паники.

— Втроем нам не уйти, — сказал Ренли. — Бери Жанну и попробуй прорваться через черный ход. Я вас прикрою.

Ян не мог поверить своим ушам.