Дела адвоката Монзикова - [154]

Монзиков пил холодное пиво, добавляя туда немного водки, когда к нему подошёл тщедушный на вид мужичок со стаканом персикового сока и двумя круассонами на маленькой тарелочке. В стакане был лед и соломка, через которую с нескрываемым удовольствием почмокивал сок мужичок с обгорелыми плечами и лысиной на голове.

Монзиков внимательно посмотрел на мужика в плавках и обомлел. Перед ним сидел никто иной, как Кефиров Владимир Николаевич – старший инспектор отдела кадров РУВД, майор милиции, с которым судьба несколько лет тому назад свела милиционера Монзикова.

– Здорово, ментяра! – Монзиков напрочь забыл фамилию и имя своего бывшего сослуживца, но он прекрасно помнил, как ранее вместе с ним служил в одном РУВД.

– Здравствуйте, Александр Васильевич! А я Вас сразу узнал…, – Кефиров соврал, хотя и правильно назвал Монзикова по имени-отчеству. Память у него была отменная на лица, имена и фамилии. – Владимир Николаевич, Кефиров, если помните?! – сказал и протянул свою маленькую ручку Монзикову, который смотрел на своего старого знакомого слегка мутными от ерша глазами. Монзиков уже выпил четыре бокала пива с водкой и заканчивал пятый.

– Ну, как оно там, а? – спросил адвокат и одним махом осушил оставшуюся треть своего пол-литрового бокала. Ты ещё это или уже давно, а? Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков спросил и затем рыгнул с таким рыком, что сидевшие за соседними столиками немцы даже подскочили от неожиданности.

– Да я уже как год на пенсии. Вот, решил отдохнуть немного. Мы с женой в Египте впервые, а Вы? – Кефиров говорил вкрадчивым голосом, склонив немного набок вправо свою голову.

– А, понятно… Ну, что, может быть мы – это? А? – спросил Монзиков и взглядом показал на свой пустой бокал. – Догнал, а?

– По пиву, да? – спросил Кефиров, но тут же взгрустнул.

– Ты чего, Николаевич? Жены боишься, да? – Монзиков встал из-за стола и направился к стойке бара за бокалами пива и стаканом водки.

У всех отдыхающих на египетских курортах по программе «всё включено» на правой руке должен быть маленький пластиковый браслет, по которому и происходит обслуживание. У Монзикова браслета не было, зато его не раз видели с русской мафией, а внешний вид адвоката свидетельствовал о его близости, если не сказать более, к уголовно-криминальным кругам. Именно поэтому никто не спорил и ни в чем не отказывал Монзикову. Окружающие также обращали внимание на странного русского, ходившего по пляжу с непокрытой, наголо обритой головой, с недельной щетиной, в висевшем и безобразно болтавшемся на уродливой фигуре спортивном костюме. Те, кто говорил по-русски, окрестили Монзикова паханом, поскольку питерская братва обращалась с ним прилично и с элементами уважения.

– Так, ладно, давай жахнем с тобой за встречу, а там – это! Понимаешь мою мысль, а? – уверенно выпалил Монзиков Кефирову и долил в бокал бывшего милиционера грамм 100 местной водки.

– Ой, а что это? – спросил Владимир Николаевич у Монзикова, уже готового залпом осушить такой же бокал ядерной смеси пива с водкой, называемой в простонародье ершом.

– Не бзди! Тебе понравится! Давай! – сказал Монзиков и залпом осушил пол-литровый бокал.

Кефиров последовал примеру адвоката. За 15 минут они дважды повторили эту процедуру, после чего с большим трудом встали и пошли к вещам Кефирова, где была замечательная рукопись и… жена.

– А я теперь пишу не только стихи, но и прозу, – не без гордости заметил Кефиров. – А ты? Ты пишешь что-нибудь, а? Или ты – это, того? – Кефиров хихикнул и несколько раз громко икнул.

– Не, у меня – это! Я ведь здесь сейчас, – Монзиков остановился, положил правую руку на плечо тщедушного Кефирова, а левый указательный палец поднес к губам и прошипел. – Понимаешь, а? Во…

– А, понимаю! – пролепетал Кефиров. – А давно? – затем спросил Владимир Николаевич.

– Да. Теперь уже давно, – ответил с грустью Монзиков и даже чуть было не заплакал, но чудом сдержался.

– Пошли, друг! – Кефиров обнял Монзикова и оба поплелись к месту, где загорала жена Владимира Николаевича.

– Пошли, друг! – Монзиков шел медленно-медленно, поскольку выпил он гораздо больше, да и тело его почему-то чесалось и как-то странно побаливало. – Слушай, Кефирыч! Ха-Ха, ничего, что я тебя так, а? – Монзиков остановился и взасос поцеловал пьяного в хлам Кефирова. – Слушай, а ведь ты – молодец! Да…

– Я – молодец? – удивился Кефиров.

– Да, ты – молодец! Я тебя люблю! – Монзиков опять остановился и начал картинно целовать Кефирова.

– Васильевич! Я тебя тоже люблю и тоже уважаю! – сказал расчувствовавшийся Кефиров.

– А я тобой просто горжусь! Понимаешь мою мысль, а? – сказал Монзиков и громко-громко икнул.

До обеда ещё было далеко и отдыхающие, которые не поехали на всевозможные экскурсии, только-только начали загорать, поскольку с 10 утра была утренняя зарядка, затем всевозможные игры, а вот в полдень активность аниматоров и самих отдыхающих резко снижалась из-за сильнейшего солнцепека. В тени было около +45°С, а на солнце и того больше. По песку без обуви было не пройти, поскольку в нем, вместо углей, можно было смело запекать картошку.

Было странно видеть абсолютно пьяных русских уже с утра. То, что русские пьют, и пьют много – было всем известно, и притом давно. Но чтобы можно было нажраться с утра пораньше, да ещё в такое пекло? До этого ещё надо было догадаться!