Декстер во тьме - [98]

— Декстер… — произнесла она, вместив в свой голос всю пустоту мира. — Прошу, о Боже, Декстер, найди их.

— Запри дом, — велел я, — и идем со мной. — (Она глянула на меня так, будто я велел ей бросить детей и отправиться в боулинг.) — Быстрее! Я знаю, где они, но нам потребуется помощь.

Рита повернулась и побежала к дому, а я вытащил мобильник и набрал номер.

— Чего, — отозвалась Дебора.

— Мне нужна твоя помощь.

Последовало краткое молчание, а потом раздался сухой невеселый смешок.

— Господи Иисусе! Ураган надвигается, по всему городу плохие парни в пять рядов выстраиваются в ожидании, когда электричество вырубят, а тебе нужна моя помощь.

— Коди с Астор пропали. Они у Молоха.

— Декстер… — раздалось в телефоне.

— Я должен найти их быстро, и мне нужна твоя помощь.

— Гони сюда, — сказала Дебора.

Я убирал телефон, когда подошла Рита, шлепая по уже образовавшимся лужам.

— Я все заперла, — доложила она. — Но, Декстер, что, если они вернутся, а нас нет?

— Они не вернутся. Если только мы не привезем их.

Очевидно, не на такое утешение надеялась Рита. Она прикусила руку, сжатую в кулачок, и вид у нее сделался таким, словно она еле-еле сдерживается, чтобы не сорваться на крик.

— Рита, садись в машину! — Я открыл ей дверцу, а она все смотрела на меня поверх костяшек пальцев. — Давай! — подгонял я, и она наконец забралась в машину.

Я уселся за руль, завел мотор и развернул машину на выезд.

— Ты же сказал, — пробормотала Рита, и я с облегчением заметил, что она убрала кулак ото рта, — ты сказал, что знаешь, где они.

— Это верно, — ответил я.

Я выехал на шоссе номер 1, не глядя по сторонам, и помчался сквозь редеющий поток машин.

— Где они? — спросила Рита.

— Я знаю, у кого они, — пояснил я. — Дебора поможет нам выяснить, куда их увезли.

— О Боже, Декстер! — воскликнула Рита и начала тихо плакать.

Даже если бы я не вел машину, то и тогда не знал бы, что делать или что говорить, вот и сосредоточился на том, чтобы мы живыми добрались до управления.

В очень уютной комнате зазвонил телефон. Аппарат не издавал ни щебетания, ни мелодии сальсы, ни даже фрагмента из Бетховена, как современные мобильные телефоны. Их заменяло простое мурлыкающее старомодное звучание, которому и надлежало исходить из звонящего телефона.

И этот консервативный звук хорошо подходил к этой комнате, выглядевшей элегантной и успокаивающей. В ней располагались кожаный диван и два таких же кресла, потертые ровно настолько, чтобы появлялось ощущение любимой пары обуви. Телефон стоял на столике из красного дерева в глубине комнаты рядом с барной стойкой из такого же дерева.

В целом в помещении царила непринужденная и неподвластная времени атмосфера очень старого и хорошо зарекомендовавшего себя клуба для джентльменов, если бы не одна деталь: пространство стены между баром и диваном занимал большой деревянный шкаф со стеклянными дверцами, напоминавший нечто среднее между витриной для трофеев, наград или коллекций и полками для редких книг. Только вместо полок были устроены сотни выложенных войлоком ниш. И чуть больше половины из них заполняли керамические бычьи головы размером с человеческий череп.

В комнату вошел пожилой человек, без спешки, но и без осторожной осмотрительности, характерной для людей его возраста. В его походке чувствовалась твердость, обычно присущая гораздо более молодым мужчинам. Его седые волосы были густыми, а кожа на лице гладкой, словно отполированной ветром пустыни. Он шел к телефону с уверенностью, что тот, кто звонит, не положит трубку, пока он не ответит. И явно оказался прав: аппарат не умолкал, когда старец наконец взял трубку.

— Да, — произнес он, и голос у него тоже был гораздо моложе и сильнее, чем ожидалось.

Слушая, он подобрал лежавший на столике рядом с телефоном нож. Античная бронза. Навершие рукояти ножа представляло собой бычью голову, в глазницы которой вставлены два крупных рубина, вдоль клинка золотом нанесены буквы, очень похожие на «МЛК». Как и старец, нож был намного древнее, чем выглядел, и гораздо прочнее. Старец рассеянно провел большим пальцем по лезвию, и на пальце выступила полоска крови. Но он, похоже, на это даже внимания не обратил. И положил нож.

— Хорошо, — сказал он в трубку. — Везите их сюда. — Вновь послушал какое-то время, рассеянно слизав кровь с большого пальца. — Нет, — произнес он, пробегая языком по нижней губе. — Другие уже собираются. Буря не навредит Молоху или его людям. За три тысячи лет мы и не такое видывали, а все еще целы. — Он опять послушал некоторое время, а потом перебил, всего лишь с оттенком нетерпения в голосе: — Нет! Никаких задержек. Пусть Наблюдатель везет их ко мне. Пора.

Старец повесил трубку и застыл на секунду-другую, потом снова взял со стола нож, и на гладком старческом лице стали проявляться признаки эмоций.

Почти похожие на улыбку.

Ветер и дождь хлестали яростно, но лишь порывами, и бо́льшая часть Майами уже убралась с дорог и засела заполнять страховочные бланки на возмещение за планировавшийся ущерб, так что передвигаться по шоссе было несложно. Один особо сильный порыв ветра едва не снес нас с автострады, но в остальном поездка оказалась быстрой.