Декстер во тьме - [102]

— Вы все время говорите «мы», — заметил я.

Старец кивнул, и это движение причинило мне боль.

— Есть и другие, — сообщил он. — Но данное «мы» относится, как, уверен, тебе известно, к Молоху. Он существует внутри меня.

— Так это вы убили тех девушек? И меня преследовали? — спросил я и, признаюсь, с удивлением подумал, как такой пожилой человек все это проделал.

Вообще-то, он улыбнулся, только улыбка была мрачноватой, и мне от этого не стало легче.

— Лично я этим не занимался, нет. Это исполняли Наблюдатели.

— Значит… вы хотите сказать, что он способен покидать вас?

— Разумеется. Молох способен перемещаться между нами, как ему угодно. Он не одна персона, и он не в одной персоне. Он божество. Он покидает меня и переходит к другому. Например, чтобы наблюдать.

— Что ж, иметь хобби — это замечательно. — Я не знал, куда заведет наш разговор и не прервется ли вот-вот моя драгоценная жизнь, так что задал первый пришедший в голову вопрос: — Тогда зачем вы оставили тела в университете?

— Естественно, чтобы добраться до тебя. — (От слов старика я превратился в ледяной столб.) — Ты привлек наше внимание, Декстер, — продолжил он, — но мы должны были быть уверены. Мы решили понаблюдать за тобой, чтобы понять, сумеешь ли ты распознать наш ритуал или отреагировать на нашего Наблюдателя. И разумеется, было удобно навести полицию на мысль сосредоточиться на Халперне.

Я не знал, с чего начать.

— Он не один из вас? — спросил я.

— О нет, — с удовлетворением произнес старец. — Как только он выйдет из тюрьмы, то окажется вон там, с остальными. — Он повел головой в сторону шкафа с керамическими бычьими головами.

— Значит, на самом деле он девушек не убивал.

— Да нет, он и убил, — сказал старик. — В то время, когда его изнутри убеждал один из Детей Молоха. — Он склонил голову набок. — Уверен, ты лучше, чем кто бы то ни было, способен это понять, верно?

Конечно, я способен. Только это не дает ответа ни на один главный вопрос.

— Не будете ли вы любезны вернуться туда, где, как вы выразились, я «привлек ваше внимание»? — вежливо спросил я, вспоминая, сколько тяжкого труда вложил, чтобы держаться в тени и не высовываться.

Старик посмотрел на меня так, словно у меня явные нелады с головой.

— Ты убил Александера Маколея, — напомнил он.

Теперь его слова проникли за ослабленный стальной замок сознания Декстера.

— Зандер был одним из вас?

Старец слегка качнул головой:

— Мелкий помощник. Снабжал материалом для наших обрядов.

— Он поставлял вам алкашей, а вы их убивали.

Старик слегка шевельнулся:

— Мы практикуем жертвоприношение, Декстер, а не убийство. Как бы то ни было, когда ты схватил Зандера, мы выследили тебя и выяснили, кто ты такой.

— И кто я такой? — выпалил я, слегка волнуясь при мысли, что стою лицом к лицу с человеком, способным ответить на вопрос, над которым я ломал голову бо́льшую часть своей до зарезу счастливой жизни, но внезапно у меня пересохло во рту и, пока я ожидал ответа, что-то проросло внутри меня, до жути похожее на настоящий страх.

Взор старца стал острым, когда он заговорил:

— Ты отклонение от нормы. То, что не должно существовать.

Признаюсь, бывали времена, когда я готов был согласиться с таким суждением, но только не в этот раз.

— Не хочу казаться грубым, — сказал я, — но мне нравится существовать.

— Это больше от тебя не зависит. У тебя внутри есть нечто, представляющее для нас угрозу. Мы намерены избавиться от нее. И от тебя.

— Вообще-то, — произнес я, уверенный, что речь идет о моем Темном Пассажире, — этого там больше нет.

— Знаю, — слегка раздраженно сказал старик, — но первоначально он обосновался в тебе, поскольку ты перенес сильный болезненный стресс. Он настроен на тебя. Но он еще и внебрачный отпрыск Молоха, а это настраивает тебя на нас. — Он погрозил мне пальцем. — Вот как ты обрел способность слышать ту музыку. Через связь, установленную Наблюдателем. И когда мы доведем тебя до состояния мучительной боли, этот ублюдок непременно кинется к тебе, как мотылек к пламени.

Мне, скажу честно, такие речи не понравились. Я понимал, что наш разговор быстро ускользает из-под моего контроля, но тут очень вовремя вспомнил, что у меня в руках пистолет. Наставив его на старика, я выпрямился во весь рост, дрожа как осиновый лист.

Старца, казалось, не особо беспокоил пистолет, нацеленный ему в живот, что я расценил как раздутую самоуверенность. У него на бедре даже висел большой, зловещего вида нож, но он и рукой не шевельнул, чтобы взять его.

— Дети больше не твоя забота. Теперь они принадлежат Молоху. Молоху нравятся дети.

— Где они? — спросил я.

Старик пренебрежительно махнул рукой:

— Здесь, на Торо-Ки, но ты опоздал и не сможешь остановить ритуал.

Остров Торо-Ки находился вдали от материка и был частным владением. И хотя обычно чувствуешь облегчение, узнав, где находишься, на сей раз это знание вызвало ряд весьма прилипчивых вопросов: где Коди и Астор, а также как помешать тому, чтобы жизнь, какой я ее знаю, не оборвалась мгновенно?

— Если не возражаете, — сказал я, поводя пистолетом, просто чтобы до него быстрее дошло, — я намерен забрать детей и отправиться домой.