Декстер во мраке - [80]

— Уверен, есть какое-то разумное объяснение, — сказал я, и Эстор просияла и принялась отчаянно кивать.

— Связать кошку, привязать ее к верстаку и стоять над ней с садовыми ножницами — это все случайно? — воскликнула Рита.

Честно говоря, ситуация осложнилась. С одной стороны, я был рад, что картина наконец прояснилась. Но с другой — мы попали в такую историю, которую было трудно объяснить, и я никак не мог отделаться от мысли, что было бы лучше, если б Рита так ничего и не узнала об этих вещах.

Я думал, Коди и Эстор уразумели, что не готовы к самостоятельным полетам до тех пор, пока я не поставлю их на крыло. Но они, по всей видимости, решили сделать вид, что не понимают, и теперь за свои действия несли заслуженное наказание, однако вытаскивать их все равно должен был я. Тем не менее они обязаны осознать, что никогда не должны повторять такое снова, то есть отклоняться от Пути Гарри, на который их ставлю я, поэтому мне было необходимо заставить их помучиться еще.

— Вы хоть понимаете, что поступили плохо? — спросил я, и они дружно кивнули. — А вы понимаете, почему это плохо? — осведомился я.

Эстор замялась, посмотрела на Коди, а затем выпалила:

— Потому что мы попались!

— Ну, ты видишь? — воскликнула Рита, и в ее голосе прозвучала легкая истерика.

— Эстор, — сказал я, очень внимательно и не моргая глядя на нее, — сейчас не время шутить.

— Надо же, кому-то еще и весело, — возмутилась Рита. — А вот мне почему-то нет.

— Рита, — произнес я так умиротворяюще, как только мог, а затем, используя тонкую хитрость, способность к которой развил в результате продолжительных тренировок уже в достаточно зрелом возрасте, добавил: — По-моему, это как раз тот случай, о котором говорил преподобный Джиллс, когда я должен быть наставником.

— Декстер, но эти двое ведь чуть не… у меня в голове не укладывается… а ты!.. — сумбурно проговорила она, но даже несмотря на слезы, близко подступившие у нее к горлу, я был очень рад тому, что она возвращается к своим прежним речевым навыкам. И я обрадовался еще больше, когда у меня в голове всплыла сцена из какого-то старого фильма. Теперь я точно знал, что в такой ситуации сделал бы человек.

Я подошел к Рите и с самым серьезным выражением лица положил руку ей на плечо.

— Рита, — сказал я, гордясь тем, как серьезно и мужественно звучит мой голос, — ты принимаешь все слишком близко к сердцу и даешь волю эмоциям. Этим двоим нужно твердое руководство, и я займусь ими. В конце концов, — сказал я, переводя внимание на себя и не теряя линии беседы, — я же теперь им как отец.

Я должен был догадаться, что эта фраза столкнет Риту с лодки в море слез, — так и случилось: как только эти слова слетели с моего языка, ее губы задрожали, с лица исчез гнев и два ручья потекли по ее щекам.

— Хорошо, — хмыкнула она, — пожалуйста, я… просто поговори с ними.

Она громко всхлипнула и поспешила выйти из комнаты.

Я не стал препятствовать Рите завершить ее драматичный уход и даже подождал минуту, чтобы усилить впечатление у двух заговорщиков, прежде чем вернулся к дивану, где сидели мои оболтусы.

— Так, — начал я, — ну и куда подевались ваши: «Мы понимаем», «Мы обещаем», «Мы подождем»?

— А что ты так долго! — пожаловалась Эстор. — Мы только один раз попробовали; и вообще, ты не всегда прав, и мы решили, что не будем больше ждать.

— А я готовился, — сказал Коди.

— Ах вот как! — воскликнул я. — Тогда ваша мама — лучший в мире детектив, потому что, хоть вы и готовились, она вас все равно поймала.

— Декс-террр, — заскулила Эстор.

— Нет, Эстор, хватит болтать, теперь послушайте меня. — Я посмотрел на нее с самым серьезным выражением лица и уже приготовился, что сейчас она что-нибудь скажет, но тут в нашей гостиной произошло чудо: Эстор передумала и закрыла рот. — Значит, так, — начал я, — с самого начала я предупреждал вас, что вы должны делать так, как я скажу. Можете думать, что я не всегда прав, — тут Эстор издала звук, но ничего не произнесла, — но вам придется слушаться меня. Иначе я не буду вам помогать. И вы окажетесь в тюрьме. Третьего не дано. Ясно?

Очень может быть, что они еще не определились, что делать с этим моим новым тоном голоса и моей новой ролью. Я больше не был Забавным Декстером, теперь я стал другим, Декстером Суровой Дисциплины, которого они еще никогда не видели. Сорванцы смотрели друг на друга в недоумении, а я продолжал давить.

— Вы попались, — сказал я. — А что бывает, когда попадаешься?

— Наказание? — неуверенно промямлил Коди.

— Ага, — ответил я назидательным тоном. — А в тридцать лет?

Наверное, впервые в жизни Эстор не знала, что ответить, а Коди уже исчерпал свою квоту из двух слов на данный момент. Они посмотрели друг на друга, а потом себе под ноги.

— Мы с моей сестрой, сержантом Деборой, целыми днями ловим тех, кто занимается подобными вещами, — говорил я. — А когда мы их хватаем, то отправляем в тюрьму. — Я улыбнулся Эстор. — Вот вам и наказание для взрослых. И даже хуже. Сажают тебя в маленькую комнатку, размером с ванную, и запирают, и ты там сидишь, и днем и ночью. Писаешь в дырочку в полу. Ешь заплесневелый мусор, а там еще есть крысы и тараканы.