Декстер во мраке - [64]

Рита просияла.

— Ты встречаешься с Мэнни Борком? О, — восхищенно протянула она, — это замечательно…

— Да-да, — подхватил я. — Я задержусь.

И вот, в разумное для субботнего утра время — без пятнадцати десять — я с удовольствием попрощался с немытой посудой и домоседством и забрался в машину. На улицах в это утро было необыкновенное затишье, и по дороге в Саут-Бич не случилось ни одного преступления, что бывает также часто, как снег в Фонтенбло[37]. Все текло своим чередом, я по-прежнему время от времени поглядывал в зеркало заднего вида. Пробок не было, и когда я припарковал машину, поднялся на лифте и постучал в дверь Мэнни Борка, часы показывали пятнадцать минут одиннадцатого.

Очень долго царило молчание, и тогда я постучал еще, на сей раз проявив побольше энтузиазма. Я уже готовился снести дверь с петель со всей своей приветливостью, когда она открылась и очень сонный и в основном голый Мэнни Борк, моргнув, воззрился на меня.

— Сиськи Христовы, — крякнул он. — Сколько времени?

— Десять пятнадцать, — весело сказал я. — Практически пора обедать.

Наверное, он еще не до конца проснулся или, может быть, ему это показалось смешным, но он повторил:

— Сиськи Христовы.

— Можно войти? — вежливо поинтересовался я, а Мэнни в ответ поморгал еще немного и толчком распахнул дверь.

— Дай Бог, чтобы это было что-нибудь стоящее, — сказал он, и я пошел за ним мимо загадочной штуки в прихожей к насесту у окна. Он вскарабкался на свой стул, а я сел напротив.

— Надо поговорить о моей свадьбе, — начал я, но он замотал головой и визгливо крикнул: — Фрэнки! — Ответа не последовало, и Мэнни подпер голову одной мизерной ручкой, а другую положил на стол и принялся барабанить по нему пальчиками. — Этой сучке лучше бы… черт тебя дери! Фрэнки! — снова взвизгнул он, на сей раз с надрывом.

Через секунду в дальней комнате его апартаментов послышалась возня, потом появился молодой человек, на ходу застегивая одежду, которую нацепил в спешке, и пытаясь наскоро справиться со своими жидкими каштановыми волосенками, прежде чем явиться пред светлые очи Мэнни.

— Привет, — произнес парень. — Ну то есть… ну ты меня понял. Доброе утро.

— Принеси сюда кофе, очень быстро, — сказал Мэнни, не поднимая на него глаз.

— Э-э… — протянул Фрэнки. — А, ладно. — Он задержатся еще на секунду, как раз для того, чтобы Мэнни успел сложить малюсенький кулачок и пронзительно завизжать: «Сейчас же!» Фрэнки сглотнул и подался в сторону кухни, а Мэнни снова подпер свою восьмидесяти пяти фунтовую тушку с таким кислым выражением лица, словно терпел атаку бесчисленных орд отвратительных демонов-идиотов.

Уяснив, что без кофе разговор не состоится, я повернул голову к окну и стал любоваться видом. На горизонте виднелись три грузовых судна, выкидывавших облачка дыма; чуть ближе к берегу рассеялись прогулочные яхты — мультимиллионные игрушки, направлявшиеся на Багамы, и батарея виндсерферов, плескавшихся у самого берега. Ярко-желтая лодка только отходила от берега, стремясь навстречу грузовым судам. Солнце светило, над водой парили чайки в поисках мусора, а я ждал, пока Мэнни получит свое вливание.

Кухню сотряс звук разбивающейся вдребезги посуды и приглушенный вопль Фрэнки: «Вот черт!» Мэнни крепко зажмурился, как будто это помогло бы ему скрыть непереносимое страдание, порожденное непроходимо глупым окружением. И только через несколько минут прибыл Фрэнки с кофейным сервизом: серебряным чайником странной формы и тремя приземистыми керамическими чашками в придачу, уместившимися на прозрачной пластине в виде палитры художника.

Трясущимися руками Фрэнки поставил перед Мэнни чашку и налил до краев. Мэнни сделал крошечный глоток, тяжело вздохнул без всяких признаков облегчения и, наконец, открыл глаза.

— Хорошо, — сказал он. И, повернувшись к Фрэнки, добавил: — Ступай убери свой тайный разгром, и если я потом наступлю на битое стекло, клянусь Богом, я тебя выпотрошу. — Фрэнки уковылял прочь, а Мэнни сделал еще один микроскопический глоток, прежде чем обратить ко мне свой сонный взор. — Ты хочешь поговорить о свадьбе, — произнес он так, словно не мог поверить своим ушам.

— Верно, — сказал я, и он скорбно покачал головой.

— Ты же такой сладкий, — констатировал Мэнни. — Да что вообще могло заставить тебя жениться?

— Налоговая льгота, — ответил я. — Мы можем обсудить меню?

— В субботу, ни свет ни заря? Нет, — отрезал он. — Это ужасный, бессмысленный, примитивный ритуал. — Как я понял, он говорил о свадьбе, а не о меню, хотя с Мэнни ни в чем нельзя быть уверенным. — Мне становится невыносимо, когда я слышу, что кто-то сознательно желает пройти через это. Но, — сказал он, обреченно махнув рукой, — хотя бы дает шанс поэкспериментировать.

— Я тут подумал: а может, удастся поэкспериментировать подешевле?

— Может, но не удастся, — сказал он и впервые за сегодняшнюю беседу продемонстрировал свои зубы, хотя улыбкой это можно было назвать, если только вы считаете, что мучить животных весело.

— Почему?

— Потому что я уже решил, что сделаю, и ты не сможешь мне помешать.

Если быть кристально честным, мне в голову пришло многое из того, что я способен был сделать, дабы уломать его, но, как бы весело это ни было, такие вещи шли вразрез с Кодексом Гарри, поэтому осуществить их я не мог.