Декамерон шпионов. Записки сладострастника - [58]

Я встал и поднял бокал.

— Друзья! Позвольте мне развеять настроение и поведать новеллу о собственных похождениях в Париже. Единственно грустное в этой истории — это то, что я выезжал вместе с женой, к счастью, мы давно развелись и вспоминаем о существовании друг друга, лишь когда требуется громоотвод для накопленных эмоций. Не будьте слишком суровы ко мне: кое-какие детали пришлось изменить, дабы не поставить под удар ценного агента.

Новелла о том, как приятно выезжать в загранкомандировку, запрятав в штаны пистолет «вальтер», ампулу с ядом, дюжину презеров и фото любимой

Громи врага, секретчики, и крой КРО![1]

В. Маяковский

Среди величественно-однообразных парижских дворцов только Эйфелева башня настойчиво узнаваема, и в голову лезет суровое мужское затворничество в спецшколе, вечерний треп в накуренном холле, когда взводный — слуга царю, отец солдатам — спрашивал у молодого курсанта: «О чем ты думаешь, глядя на Эйфелеву башню?» — «О сексе», — признавался курсант. «Почему именно о сексе?» — вроде бы удивлялся взводный. «А я всегда о нем думаю!» Хохот сотрясал стены, все держались за животы, однако редкая шутка была столь актуальна.

Вот и сейчас Эйфелева башня выпрыгивает прямо в мои объятия. «Мы обязательно должны сходить в Гранд-опера! — говорит Татьяна томным голосом и в нос и обволакивает меня своими зеленоватыми глазами. — Русская аристократия не вылезала из Гранд-опера, туда ходит весь парижский бомонд!»

Татьяна — это моя бесподобная жена, и она, как всегда, права, правда, Татьяна не знает, что я лечу в Париж не для развлечений в Гранд-опера, а для выполнения важного разведывательного задания: тайной встречи с ценнейшим агентом КГБ. Боже, если бы она только знала, как долго мы дискутировали на Лубянке, брать ее в Париж или не брать, выставляя все pros и cons! Если бы она представляла, что мой седовласый шеф с сияющим красным носом, словно у шекспировского Бардольфа («Когда спускаешься с Бардольфом в винный погреб, не надо брать с собою фонаря»), видел в ней страшную помеху для всей операции из-за присущего проклятому прекрасному полу безудержных любопытства и эгоизма. «Она затаскает тебя по магазинам!» — вопил он не без оснований. И все-таки уступил доводам помощника шефа — лукавого мудреца: поездка туристом с женой — это самая лучшая разведывательная легенда, нет лучше крыши, чем любимая супруга, и только глупейшая контрразведка узрит в таком супружеском вояже зловещий шпионский смысл.

Пусть турист разевает рот, пялясь на кафедралы и дворцы с «мушиного кораблика», бегущего по Сене, мне эти тривиальности до фени, и каждая прожилка на моих щеках дрожит, когда дует ветерок с острова Сен-Луи. Ведь там, на Анжуйской набережной около дома номер 17 у входа в отель de Lauzun, где когда-то жили величайший художник Домье и не менее великий, но сумрачный поэт Шарль Бодлер, там, у рокового входа, и должна состояться моя встреча с агентом. Кому придет в голову, что в этом районе, недалеко от музея Адама Мицкевича и резиденции маркиза де Ламбера крутится не дурак турист, а прожженный шпион? Встреча с агентом подобна тайному свиданию с чужой женой, когда образ разъярённого мужа постоянно маячит перед очами, он крадется с кинжалом или дубиной в руке, и ничем не отличается от злобного контрразведчика, засевшего в кустах с пистолетом и наручниками.

Расстояние от нашего отеля до центра достаточно велико, удобно для проверки, и я даже не сержусь, что Татьяна уже успела ухватить прелестные туфли в соседнем обувном магазине, ах, если бы КГБ еще и оплачивал покупки жен, выбранных в качестве «крыши»! Но пока мы неразрывны, мы связаны одной цепью. Моя задача — тайно от Татьяны втирать очки контрразведке (наверняка я на крючке), а для этого отпустить вожжи, немного расслабиться, ни о чем не думать и никуда не спешить, все остальное приложится само собой. Мы заходим в «Closerie de Lilac» (там буйствовали старик Хем и другие великие писаки), что на Сен-Мишель, прямо рядом с памятником наполеоновскому маршалу Нею, принцу Московии, там выпиваем по бокалу розового вина, посматривая со столика на маршала, получившего титул за то, что прикрывал своим арьергардом бегущую из Москвы армию. Ничего себе герой! Умеют же французы сделать из дерьма конфетку, нам бы поучиться! Обняв друг друга, вываливаемся на Сен-Мишель прямо к памятнику Оноре де Бальзаку, чуть зеленоватому то ли от времени, то ли от дурного характера, между прочим, оригинал лихо шпионствовал в России, а заодно и покорял сердца русских и польских красоток.

…Мэри Игрек, родом из обеспеченной еврейской семьи, отец состоял в Коминтерне, ненавидел Гитлера и с конца тридцатых годов стал активным агентом НКВД, который посоветовал ему в целях конспирации полностью отойти от коммунистического движения. Однако атмосфера в доме оставалась марксистской, дочка много читала и жаждала спасать человечество от пороков капитализма. Вполне естественно, что в двадцать лет она была привлечена к сотрудничеству советской разведкой, решившей внедрить ее в госдепартамент. Через пять лет после непрерывных попыток эта задача была решена.