Декабристы - [142]
Подготовку «Доклада» (приговора) суда императер возлагает на Сперанского, сенатора Казадаева и генерал-адъютанта Бороздина, но, в сущности, «Доклад.» пишет один Сперанский. Уже сам этот факт показывает его большую роль в суде над декабристами.
Его блестящему перу принадлежат страшные страницы доклада суда. Это мастерски выполненная конструкция, стройное сооружение, в котором просматривается жестокая сила обвинения. Текст надписан с убедительной логичностью, присущей когда-то самым лучшим докладам и запискам Сперанского Александру I, в которых он сам излагал, обосновывал и пламенно защищал первые дуновения декабризма.
На этот раз из-под его пера выходит документ, отличающийся своей политической аморальностью.
«Хотя милосердиню самодержавия закон не может „аложить никаких огршвчевий, — говорится в нем, — Верховный уголовный суд возвейяет себе дерзновение утверждать, что имеются такого рода преступления, которые столь тяжки и касаются безопасности государства, что они уже сами во себе неподвластны даже самому милосердию!“ Эти несколько строк красноречиво иллюстрируют небесстрастный, канцелярско-бюрократический стиль Сперанского.
12 июля 1826 года, в день объявления приговора, разыгрывается необычный «спектакль». От здания Сената отъезжает длинная вереница карет с членами Верховного суда. На улицах Петербурга жители молча наблюдают за этой процесеиеи Для столицы это не является чем-то новым. Новое и необычное только само направление — Петропавловская крепость. Там, в комендантском доме, предстоит первая и последняя встреча судей с подсудимыми.
В комендантском доме Петропавловской крепости Сперанский оказался лицом к лицу с людьми, против которых заполнял страницы виртуозно сформулированных обвинений Он встретился с людьми, осуждаемыми им на смерть и заточение за подготовку восстания, которое в конце концов должно было именно его, Сперанского, привести к высшему посту руководства обновленного русского государства! Какая ирония судьбы!
Лицом к лицу с осужденньми. Здесь Гавриил Батеньков, ближайший его друг, с которым он делил хлеб и кров своего дома. Здесь другие 24 декабриста, его братья по масонству. Среди них и трое осужденных на смертную казнь — Пестель, Рылеев и Сергей Муравьев-Апостол. Ведь еще в 1810 году Сперанский стал членом массонской ложи!
Какая злая пророчица протянула над ним свою костлявую руку и обрекла на чудовищнейшее падение, судить и посылать на виселицу людей, которых еще вчера уважал, любил, духовно был близок с ними Какая сила толкнула Сперанского к падению?
Не тот же ли деспотизм русского монарха, мракобесие самодержавия, беспощадная мажина полицейского аппарата, муки, унижения, каторга? Жить и творить так же мучительно и тяжело, как и служить покорно.
14 декабря — это трагедия одиноких рыцарей, горстки звезд во мраке деспотической ночи. Они блестят одиноко и угасают, едва загоревшись, едва родившись на небосклоне.
Против них — блюдолизы, царские лакеи, политические нечестивцы, добродетельные аристократы, зашуганные писатели, журналисты, которые в общем хоре изрыгают ругань, клевету на бунт на Сенатской площади.
К трону победителя на высоких, позорных волнах несутся угодничество и человеческая низость. Начинается невероятное соревнование в подлости, в стремлении извлечь личную выгоду. Верноподданные спешат зафиксировать свои имена на фоне национальной трагедии.
15 генералов в парадных мундирах, при всех орденах и медалях просят аудиенции у молодого монарха. В Зимнем дворце, в тех же торжественных залах, куда недавно с завязанными глазами вводили декабристов и только здесь снимали с них цепи и повязки, чтобы начать допрос, генералы коленопреклоненно просят, чтобы как можно большее количество «бунтовщиков» было осуждено к смертной казни. И несмотря на то, что сердце монарха «обливается слезами» — оно, русское воинство, просит монарха отрубить больше голов, чтобы убить дерзкие мечты либерализма и свободы. Сенатор Лавров, пользуясь правом члена Верховного уголовного суда, настаивает, чтобы было отсечено не менее 63 голов декабристов. Графиня Браницкая «жертвует» 200 пудов железа на кандалы для участников восстания на юге.
Таким был политический климат, в котором жил и трудился Сперанский.
Он отлично знал, что в течение многих месяцев над ним висело тяжелое царское подозрение. Он знал, с каким огромным мужеством и благородством руководители восстания на протяжении месяцев отрицали, не признавались в его участии, защищали и охраняли его имя от вовлечения в страшный мир обвинения.
Но одно дело быть опутанным коварными сетями Николая I и невозможность отвергнуть его решение стать членом Верховного уголовного суда, и совсем другое — самому взвалить на себя ношу написания доклада суда. Сперанский использовал свое виртуозное перо, чтобы как можно более убедительно доказать необходимость смерти и заточения своих друзей, своих товарищей по духу и времени.
Этот замечательный человек, блестящий государственный деятель, целиком живший идеями XVIII века, мастер слова, мистически преданный России, не мог уяснить простой истины, что в России в первый раз восстали дворяне, аристократы, которые хотели конституции и республики! Впервые совершался не просто обыкновенный дворцовый переворот, а вспыхнуло восстание с определенной политической направленностью. Смельчаки, горячо влюбленные в свободу, душой и сердцем воспринявшие идею республики, опередили свой век, поднялись над обычными понятиями того времени, в котором жили, вышли на Сенатскую площадь как предвестники будущего России.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.