Декабристы - [4]

С е р г е й М у р а в ь е в. Успокойтесь, Иван Эдуардович. У меня не было и мысли о презрении. Не будем говорить о вашем прошлом.

Ш е р в у д. Нет, нет, презирайте меня! Ведь Шервуд не один: нас много. Нам, можно сказать, принадлежит вселенная - таким с грязцой маленькой. Такие, как вы, г-н подполковник, стоят на витрине человечества. Глядите, дескать, каких имеем, глядите, поучайтесь и надейтесь. Да ведь это обман, это ведь на показ, а остальной товар гнилой. Вы меня простите, г-н подполковник, от истерзанного сердца говорю. Помогите мне снять тяжесть гранита с души моей. Вы можете сделать это, вы можете!

С е р г е й М у р а в ь е в. Вы слишком многого хотите от меня, Шервуд. Впрочем, мне приходилось видеть забвение и не

таких проступков, поэтому я надеюсь, что это будет не слишком трудно.

Ш е р в у д. Укажите мне - и я ваш раб, которого можно наказывать и посылать, куда угодно. Вы дали открыть мне мои раны и не отвергли меня с презрением, и я благодарен до самозабвения. Приказывайте, повелевайте исполню даже то, что сверх сил моих. Я оправдаю ваше доверие, г-н подполковник, я оправдаю его, как никто.

С е р г е й М у р а в ь е в. Да, может быть, как никто, Шервуд. Я сейчас напишу вам письмо. (Пишет.)

(На улице слышится стук колес. Коляска останавливается, и Марина подходит к калитке.)

М а р и н а. Ну, подожди, Софи, одну минуту, самую маленькую.

С о ф ь я (из экипажа). Все минуты одинаковы. Я говорю тебе, что это невозможно. М-м Лорэ, она хочет войти.

М а р и н а. Чем же это дурно? Всем известно, что Мишель мой жених.

М-м Л о р э (из экипажа). Да, но не ваш муж, дитя мое. У вас всегда странные желания.

М а р и н а. И непоколебимые, дорогая madame. (Входит в сад.) Мой друг, вы тоже осудите меня?

С е р г е й М у р а в ь е в. Нет, никогда, Марина Александровна.

М а р и н а. Боже мой! Я думала, это Мишель. Простите, ради бога, простите.

С е р г е й М у р а в ь е в. Как будет счастлив Миша. Я сейчас позову его. Позвольте представить вам: Иван Эдуардович Шервуд. (Подходит к террасе.) Степан!

С т е п а н (из комнаты). Что прикажете, ваше высокоблагородие?

С е р г е й М у р а в ь е в. Попроси сюда Михаила Павловича.

С т е п а н. Слушаюсь. У нас рама сгнила, ваше высокоблагородие. Экие окошечки шутовы!

С е р г е й М у р а в ь е в. После об этом.

С т е п а н. Опять забудете. Говорил намедни - и забыли. Стекло вывалится. (Уходит.)

Ш е р в у д. Вы, вероятно, из столицы, сударыня, и не привыкли к захолустью, где просвещенный человек не в силах приложить щедрые дары, данные ему природой.

М а р и н а. Из столицы? Почему вы так думаете? Нет, я всегда жила в деревне.

Ш е р в у д. Эта земля недостойна вас, сударыня. Вы... (Сергей Муравьев подходит к ним.) Вы извините, г-н подполковник, долг службы призывает меня. Примите выражения нижайшего почтения, сударыня.

М а р и н а. До свидания. (Шервуд уходит.) Какой странный солдат. Он смотрел на меня так, точно я его ротный командир. Хотя и приказано есть начальство глазами, но мне стало страшно.

С е р г е й М у р а в ь е в. Я уверен, что он больше не ошибется.

М а р и н а. Как вы угадали, что это я? Вы меня никогда не видели. Ах, да, вам Мишель говорил. Всем известно, что обрученные не щадят чужого слуха. А я тоже узнала вас, как только вы обернулись. Мишель...

С е р г е й М у р а в ь е в. Не пощадил и вашего слуха?

М а р и н а. Нет, нет, это совсем другое. Мне говорил не только он, - я с вами давно знакома. Я читала о вас у Плутарха.

С е р г е й М у р а в ь е в. Где же именно?

М а р и н а. В жизнеописании Брута.

С е р г е й М у р а в ь е в (быстро). Брута? Но без Цезаря он не Брут.

М-м Л о р э (выходит с Софьей). Марина, вы не имеете ко мне сострадания.

М а р и н а. Я иду, я не подумала. Вы не будете дурно думать обо мне, Сергей Иванович?

С е р г е й М у р а в ь е в. Я буду думать, что Мишель взял лучшее из всех сокровищ Верреса.

(Входит Бестужев.)

Б е с т у ж е в. Марина! Моя милая богиня! Каких святых я должен благодарить за это?

М а р и н а. Оставьте в покое святцы, Мишель. Я раскаиваюсь...

Б е с т у ж е в. В чем? В том, что я могу держать и поцеловать вашу чудную ручку? М-м Лорэ, как я счастлив...

М-м Л о р э. Видеть меня? И я поверю? Вы меня проклинаете. Марина, мы едем.

Б е с т у ж е в. Сережа, ты помнишь, сколько раз я говорил тебе об этом необычайном сходстве...

М-м Л о р э. Вы совершенно напрасно пытаетесь отвлечь мое внимание. Коляска стоит у калитки.

Б е с т у ж е в. К тому же, я говорил тебе, что м-м Лорэ поклонница г-жи Ленорман, к которой ты ходил в Париже и получил удивительные предсказания, правда, не исполнившиеся, но, тем не менее, необычайные.

М-м Л о р э. Мишель, вы неисправимый атеист и, без сомнения, будете наказаны в том мире. Все таинственные силы скрыты от неверующих. Мне она заочно предсказала, что меня убьют разбойники, и я не поверила, - я тогда не предполагала, что попаду в Россию.

С о ф ь я (Бестужеву). Вы не должны говорить о том, чего не знаете. Я бывала у Татариновой, и мне открылся новый мир: мне казалось, что я уношусь в небо.

С е р г е й М у р а в ь е в. Вы бывали у Татариновой? Но ведь это хлыстовщина.