Декабристы на Севере - [47]

Именно Пестель принял полкового командира А.Г. Непенипа в Союз благоденствия. Об этом Андрей Григорьевич говорил на допросе 2 февраля 1826 г.: “Вступил я в тайное общество в 1819 году в местечке Тульчине, принят был адъютантом г-на главнокомандующего Пестелем, что ныне полковник”.[353] Свое вступление в тайное общество он объяснял так: “…побудило меня вступить в оное не что иное как только чтоб угодить предложению Пестеля и второе — видя, что объявил на вступление свое согласие и товарищ мой полковник Кальм, коего я почитал и ныне почитаю за самого честнейшего и скромнейшего человека, и что в сем обществе ничего нет закону противного…”.[354] Нет, не робкого десятка был Андрей Непенин, свое мужество он доказал и на поле брани, и в буднях военной службы, защищая солдат от зуботычин и мордобития, отстаивая их права и достоинство. Не страх владел им на допросах, а желание скрыть истинные цели общества и тем самым спасти его членов от тяжкого наказания. Никого из тех, с кем тесно был связан тайной революционной деятельностью, он не выдал. “О членах же общества, хотя и говорил Пестель, что много есть подписавшихся, но кто именно, не объявлял, и потому, кроме Пестеля и Кальма, ни на кого не могу сказать, ибо никто со мной, кроме Пестеля, об сем обществе не говорил”,[355] — показывал А.Г. Непенин на следствии.

32-й егерский полк, которым командовал А.Г. Непенин, в 1819 г. был переведен из 18-й в 16-ю пехотную дивизию, стоявшую в Бессарабии на границе с Турцией. В июне 1820 г. дивизионным командиром по ходатайству начальника штаба 2-й армии П.Д. Киселева и главного командующего 2-й армией графа П.X. Витгенштейна стал генерал-майор Михаил Федорович Орлов, активный член Союза благоденствия, член Коренного совета, руководитель Кишиневской управы тайного общества.

Михаил Орлов, по словам современников, был незаурядной личностью, натурой необыкновенно деятельной, человеком широко образованным, необычайно умным, сильным духом и телом, истинным патриотом Отечества. Современники вспоминали, что при всех этих достоинствах он имел к тому же великолепную внешность, был красноречив и остроумен, добр и щедр по отношению к товарищам. Окружающие считали за счастье быть в его обществе. (Постоянным участником политических споров здесь был А.С. Пушкин, находившийся в 1820–1821 гг. на юге в ссылке).[356] Как руководитель одной из управ тайной организации Орлов стремился к активной деятельности. Получив в самостоятельное командование дивизию, он разрабатывал свои планы революционных преобразований. В 16-й пехотной дивизии М.Ф. Орлов нашел членами тайной организации старшего дивизионного адъютанта К.А. Охотникова, майора В.Ф. Раевского, полковника А.Г. Непенина, бригадного командира генерал-майора П.С. Пущина, подпоручика Н.С. Таушева и других. Все они составили Кишиневскую управу Союза благоденствия, которая деятельно готовилась к будущим преобразованиям России и стала с приездом Михаила Орлова одним из центров революционного движения на юге страны.

Устав Союза вменял в обязанности его членов заботу о “страждущем человечестве”, распространение знаний, просвещения и истинной нравственности “во всех сословиях” народа, обязывал бороться за искоренение всяческих злоупотреблений, за победу справедливости. В этом направлении и предстояло работать.

Вся революционная деятельность А.Г. Непенина непосредственно связана с политической агитацией в среде солдатских масс. Эту агитацию активно проводил крупнейший представитель южного направления декабризма, убежденный республиканец, страстный пропагандист и мужественный борец за революционные идеалы В.Ф. Раевский. Участник Отечественной войны 1812 г., награжденный после Бородинского сражения золотой шпагой с надписью “За храбрость”, а за участие в освободительном походе русской армии за границей отмеченный многими наградами и повышением в чинах, В.Ф. Раевский летом 1818 г. был переведен на службу штабс-капитаном в 32-й егерский полк, которым командовал А.Г. Непенин. В 1818 г. полк был расквартирован в местечке Линцы Липовецкого уезда Киевской губернии.

Под началом А.Г. Непенина были солдаты неграмотные, забитые, безгласные. Их судьба прямо зависела от его воли. Полковой командир по-отечески заботился о своих подчиненных. Деятельного, прогрессивно настроенного штабс-капитана В.Ф. Раевского он не раз посылал в роты полка для расследования солдатских жалоб. Так, 3 декабря 1818 г. В.Ф. Раевский был командирован А.Г. Непениным в 3-ю егерскую роту для расследования жалобы солдат на ротного командира штабс-капитана Ровенского, расходовавшего без ведома роты солдатские деньги и отправляющего солдат на незаконные работы.[357] 29 декабря 1820 г. А.Г. Непенин предписывает В.Ф. Раевскому расследовать причины побегов солдат из 2-го батальона в городе Килии, а также выяснить, “не имеют ли нижние чины претензий на своих командиров… и главное, нет ли побоев”.[358] Выполнив поручения, Раевский доложил полковому командиру, что во 2-й карабинерной роте подпоручик Нер “сильно и жестоко бил людей своеручно по зубам, впоследствии же времени, после приказов и подтверждений Вашего высокоблагородия, побои господином Нером совершенно прекращены были”, в 4-й егерской роте “фельдфебель Садовский, кроме жестоких побоев своеручно по зубам, наказывал даже и по сие время некоторых палками и тесаками… удерживал часть провианта”, в 5-й егерской роте поручик Андреевский “не встречал иначе роты, как самыми жестокими ругательствами и поносительными выражениями… за учение наказывал от 100 до 300 ударов палками, что и в штрафную книгу не заносилось. Побои же по зубам, по голове и прочим частям корпуса солдаты не ставят в счет — унтер-офицеры Назарьев и Донец не только жестоко били людей по зубам, но первый весьма часто грызет людей за уши и за лицо… в декабре за целый месяц солдаты не получали провианта”. Только в учебной команде и 6-й роте Раевский не обнаружил злоупотреблений. В заключении рапорта он сделал вывод, что другой причины побегов “открыть не мог, как от обхождения командиров вообще с своими подчиненными”.