Декабристы - [17]
– Не дурак он, не дурак, - опять о своём начинает Зайчиков.
И всё-таки Лунина ждут.
– Приедет, - сказал Константин. - Знаю характер Лунина. Приедет.
Ждут день, второй, третий. Четвёртый кончается день. Не возвращается Лунин.
– Обхитрил, обхитрил, - не унимается Зайчиков.
Прошёл ещё день, и вдруг Лунин вернулся. Разгорячённый, красивый, стройный. С убитым медведем в санках.
Спрыгнул Лунин на снег.
– К вашим услугам, - сказал фельдъегерю.
Все так и замерли.
Усадили Лунина в фельдъегерскую тройку.
– По-ошёл! - дёрнул ямщик вожжами.
Тронулись кони. Ударили бубенцы.
– Чудак человек, - говорили в Варшаве. - По доброй воле голову в пасть.
"Чудак", - подумал и сам великий князь Константин.
Даже дежурный офицер Зайчиков и тот заявил:
– Да, не каждый бы, ваше высочество, способен к поступку оному.
– Ну, а ты бы? - спросил Константин.
– Я бы, ваше высочество, - поминай как звали...
– Да, не каждый... - задумчиво повторил Константин. Потом посмотрел на дежурного офицера, брезгливо поморщился и, нахмуривши брови, бросил: В том-то беда для трона: Луниных мало, Зайчиковых много.
ПЯТЬ КЮХЕЛЬБЕКЕРОВ
Жандармский унтер Нафанаил Сысоев ходил по улице. Вертел головой, как курица. Щупал людей глазами.
Повторял про себя Сысоев: "Роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного, когда говорит, рот на правую сторону кривится".
Это были приметы декабриста Вильгельма Кюхельбекера. Искали его повсюду - по всему Петербургу и даже в других городах.
Прошёл унтер-офицер Сысоев по Литейному, Невскому, свернул на Фонтанку, затем на Мойку. Был и в Летнем саду, и на Марсовом поле. Версты три прошагал вдоль невского берега и вот вернулся опять на Литейный. Тут и заметил Сысоев, как кто-то поспешно шмыгнул в подворотню. Бросился унтер вслед за прохожим, перехватил. Смотрит: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
Схватил унтер человека за руку:
– А ну-ка, любезный, стой!
– Позвольте, - сказал прохожий. - Не понимаю. В чём дело?
Когда прохожий говорил, рот у него кривился, и как раз на правую сторону.
"Он!" - понял Сысоев.
Приволок унтер прохожего в жандармскую часть.
Глянул жандармский полковник на человека: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
– Кюхельбекер? - спросил полковник.
– Я коллежский асессор>[4] Семён Мигайло-Немигайлов, - отвечает приведённый к нему человек.
Видит полковник - у человека рот при ответе кривится, и как раз на правую сторону. "Кюхельбекер, - понимает полковник. - Вот же, мошенник, имя какое выдумал".
Решил полковник тут же отправить схваченного Кюхельбекера в Зимний дворец к генерал-адъютанту Левашову. Начал писать письмо. Вывел: "Его превосходительству..."
И вдруг входит унтер Каблуков:
– Ваше высокородие, схвачен злодей!
– Что ещё за злодей?
– Кюхельбекер, ваше высокородие.
Представил унтер Каблуков жандармскому начальнику схваченного им человека. Глянул полковник: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
– Господин полковник, - возмущается человек, - это же чёрт его знает что. Да я - государю... Да я... Я - отставной генерал Лафетов.
Смутился жандармский полковник, но тут же пришёл в себя. "Ловко, злодей, придумал, ловко. Ишь ты, отставной генерал. Не проведёшь. Рот-то на правую сторону кривится!"
Всё хорошо. Плохо одно - в жандармском участке два Кюхельбекера. Какой же из них настоящий?
Гадает полковник: "Этот? Нет, этот?" А в это время открывается дверь. Входит жандарм Удавкин.
– Ваше высокородие, схвачен злодей!
И тут же "злодея" вводит.
Смотрит полковник: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
– Кто ты? - вскричал полковник.
– Отто-Ганс-Иохим Кюхельгартен, булочник местный, из немцев, отвечает "злодей". И рот при этом, конечно, кривит.
"Боже! - взмолился полковник. - Какой же теперь из троих? Может, как раз последний... Кюхельгартен, Кюхельбекер, Кюхельбекер, Кюхельгартен", стал повторять полковник.
К вечеру Кюхельбекеров стало пять. Запутался вовсе теперь полковник. Ложился в постель с головой чугунной.
Ждал он утра с тревогой. Но утром от генерал-адъютанта Левашова пришёл приказ прекратить поиски Кюхельбекера. Задержан уже Кюхельбекер.
Раздосадован был полковник, что не он задержал Кюхельбекера. К тому же боялся жалоб.
Но успокоил его генерал-адъютант Левашов:
– Лучше невинных схватить десяток, нежели хоть одного упустить из злодеев.
Даже награду за усердие получил жандармский начальник.
На радостях этой награды он и унтерам раздал по рублю серебром на водку.
– Хватай! Не жалей! - говорил полковник.
Рады стараться царские слуги. Хватают они безвинных.
"ВРЁШЬ!"
Старый князь Иван Александрович Одоевский поднялся со сна в сквернейшем духе. Пнул ногой казачка Варварку - оплошал Варварка, неловко подсунул под барские ноги ночные туфли. Норовил плюнуть в лицо камердинеру Агафонычу ("Не отворачивай буркалы, не отворачивай!") - не тот притащил камзол. "Глашка, негодница!" - кричал на коридорную девушку Глашу. Замешкалась где-то Глашка, не тащит кувшин с водой. Съездил по шее лакея Кузьку. Этого просто так.
Наконец князь оделся. Вышел в просторную залу. Подошёл к окну, смотрит в окно наружу. Зима. День морозный-морозный. Иней схватил берёзки, повис на ветвях серёжками. Рядом сосна у дома. Бьёт по сосне деловито дятел. Подумал Одоевский: "Эка же шея крепкая!"
Летом 1941 года на нашу Родину напали фашисты. Они пытались прорваться к Москве. Сражение за Москву происходило осенью 1941 и в начале зимы 1942 года. В жестоких боях фашисты были разбиты и отступили. О некоторых боевых эпизодах Великой Московской битвы и её участниках и написаны эти рассказы.
Книгу составили известные исторические повести о преобразовательной деятельности царя Петра Первого и о жизни великого русского полководца А. В. Суворова.
Суворов с детства мечтал стать военным. Однако он был слабым и болезненным мальчиком. «Ну где же тебе быть военным! — смеялся над ним отец. — Ты и ружья не подымешь!» Слова отца огорчали Суворова. Он решил закаляться.Наступят, бывало, зимние холода, все оденутся в теплые шубы или вовсе не выходят из дому, а маленький Суворов накинет легкую куртку и целый день проводит на улице. Наступит весна. Только вскроются реки, еще никто и не думает купаться, а Суворов — бух в студеную воду. Его не страшили теперь ни жара, ни холод.
В этой книжке помещены рассказы известного детского писателя, знатока отечественной истории С. Алексеева о жизни великого русского полководца Александра Васильевича Суворова (1730–1800). Для младшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.