Дегустатор - [3]
Немецкая пара от своего столика с бутылками с плохо скрываемым удовлетворением оглядывала нас, задумчиво крутивших бокалы в пальцах.
За столом было тихо — все, даже посторонние, понимали, что происходит что-то значительное.
— Интегрированные танины, — шепнул Игорь Седов, для Юли и Гриши, но не только. — Мягкая, сбалансированная работа. Сложный фруктовый букет с преобладанием сливового конфитюра.
— Послевкусие — тон копченого чернослива и пряностей, много пряностей, настоящий пряничный домик с ведьмой, — не отстал от него я (от «ведьмы» Седов, как и следовало ожидать, поморщился).
— И посторонние запахи, — еле слышно сказал он, зная, что в этом его пойму только я.
— Я ей сам скажу, хорошо? — так же краем рта ответил я, к полному недоумению Гриши и Юли.
И бросил взгляд направо, туда, где эльфийской тенью виднелась Алина Каменева: светлые волосы, удлиненное, чуть улыбающееся лицо, бледно-аквамариновые глаза.
Ее духи были очень тонкими и легкими — чай плюс ветерок над полем с весенними цветами и травами, — но потому-то их запах и проникал постепенно вам в подсознание.
Монти чуть повернул ко мне свое большое лицо под шапкой каштановых волос. Хотя наша краткая беседа с Седовым была, естественно, на русском, Монти, кажется, все понял, выразительно раздул ноздри и бросил взгляд на Алину. Потом пожал плечами.
— Все русские курят, — с завистью сказала Мануэла, выходя за нами во двор хозяйства. — Винные аналитики курят. И это совсем не влияет на ваш нюх, ведь правда?
Она воровато оглянулась и достала свою сигарету.
— А все потому, что мы еще и о сигарах пишем, — сообщил ей Игорь. — Сигарных аналитиков на всю Россию двое, на всех не хватит, так что мы с Сергеем им помогаем. С полным удовольствием.
Мы с первых же часов поездки приучили Мануэлу к тому, что нам надо давать сигаретную пятиминутку перед очередной посадкой в автобус, который повез бы нас в следующее хозяйство. Европейцы смотрели на нас поначалу с ужасом, а потом один датчанин и Мойра тоже начали потихоньку доставать свои пачки.
Я оставил Мануэлу Игорю и пошел выполнять данное ему обещание — туда, где чуть в сторонке стояла Алина, обнимая себя за локти.
— Знаете ли, дорогая Алина… — обратился я к ней.
— Мы же здесь все на «ты», — с упреком улыбнулась она.
— Конечно. Так вот… как бы это помягче сказать…
— Я что-то делаю не так? Не может быть. Хотя я чувствовала, что на меня косятся. Но я ведь просто сижу среди вас и пытаюсь понять происходящее. Последнее красное было просто хорошим…
— Да, бесспорно. Ну, давай так. Издалека. Когда я был на дегустации саке в Японии, они мне выдали бумажку — японцы очень тщательные люди, — где было написано: дегустации проводятся между одиннадцатью и двенадцатью, когда вкусовые пупырышки забыли о завтраке, но еще не начали жаждать обеда. В зале должно быть сильное, но не резкое освещение, не тепло и не холодно, около двадцати градусов…
— Да, да, — почему-то сказала Алина и передернулась.
— И еще, — с тяжелым вздохом завершил я. — Одна вещь исключается. И не только в Японии. Здесь тоже. Это — какая-либо парфюмерия. Она намертво заглушает все оттенки букета. Даже в Германии, где букет иногда обладает попросту звериной силой.
Наступила пауза. Алина еще крепче обняла себя руками. Потом грустно вздохнула.
— Это после посещения очередного холодного винного подвала я начинаю отогреваться в этих комнатах, да еще пью вино… И идет новая волна парфюмерии. Я не знала, прости. Но что же делать? У меня больше ничего нет.
И вздрогнула еще раз.
Тут до меня начало, наконец, что-то доходить. На ней была полупрозрачная блузка, сверху — жакет из какой-то очень тонкой ткани цвета перца с солью, с чуть расходящимися полами… И что — это всё?
— Алина, — сказал я обвиняющим голосом. — Ты замерзла?
— Чудовищно, — как бы извиняясь, улыбнулась она. — Я же прилетела сюда из Милана, там открывается неделя моды, мне надо было успеть поговорить с моими друзьями до того, как неделя начнется и их задергают. Там, знаешь ли, куда теплее. Я думала — южная Германия в сентябре совсем другая по климату… Приехала в чем была. Ну, придется так: мне надо просто сказать Мануэле, чтобы автобус остановился у магазина. Сейчас, по дороге — да? Я буду быстро выбирать.
Хорошо, когда человек — главный редактор, у которого всегда есть деньги на новый комплект одежды. Но дело было на самом деле куда хуже, чем она думала. Во-первых, это все-таки Алина Каменева, не думаю, что ей подошел бы сельский магазин где-то между Пфальцем и Баденом. За одеждой здесь ездят в города, но в том-то и дело…
Я припомнил расписание нашего путешествия, розданное нам Мануэлой. Винные поездки организуются обычно вот как: мы живем в автобусе, с утра нас с вещами вышвыривают из очередной гостиницы и везут в первое винное хозяйство, потом во второе и третье, далее на обед, где тоже дегустация, после него еще три-четыре дегустации, и именно сегодня никаких приличных городов на нашем маршруте не значится. До самого позднего вечера. А тогда — если в новой деревне, где мы остановимся, и есть магазин, он уж точно закроется.
Алина сделала очень странное движение, еле заметное. Она как бы двинула плечи вперед, ко мне, на миллиметр. И снова вздрогнула.
Ведьма она или нет, существует дракон или не существует — такими вопросами пришлось озаботиться Нанидату Маниаху, легендарному воину, шпиону и целителю.…А дальше — война, заговор, победа и одиночество, от которого его постарается избавить умная и понимающая женщина.Герою романа Нанидату Маниаху еще далеко до тех событий, которые происходят в «Любимой мартышке дома Тан», и так же далеко от Константинополя до любимой Поднебесной империи. Но если дом для человека — весь мир, то он в любой точке этого мира найдет себе битвы и победы, радость и грусть.
Описанная в романе Мастера Чэня жизнь Маниаха (кстати, происходящего из семьи Роксаны — жены Александра Великого) из Самарканда, купца — повелителя торговой империи, контролировавшей Великий Шёлковый Путь из Китая в Европу, и одновременно разведчика, скорее, главы тайной службы Согдианы — это, безусловно, танец со смертью и страхом. "Танец смерти прост и страшен…" — почти правильно, но простым это фандангорыцарей плаща (учитывая местную специфику, точнее будет сказать — халата), кинжала и арбалета выглядит только после развязки.
Главный герой романа Нанидат Маниах — виртуоз торговли шелком, блестящий молодой человек из лучшей семьи Самарканда, отказавшийся несколько лет назад брать в руки оружие и заниматься «семейным бизнесом» — шпионажем. Война с завоевателями родной страны для него закончена навсегда. Но убийцы покушаются на жизнь мирного торговца шелком, и, к собственному изумлению, он превращается в супершпиона и генерала победившей армии и становится любимцем новой династии халифов, мечтающих построить новый и прекрасный город.
Новый роман Мастера Чэня – новая неожиданность для его поклонников. Да, действие книги тоже происходит в Азии. И это тоже шпионский детектив. Но уже не средневековый, а колониальный.Представьте себе – Британская Малайя, «век джаза», а именно – 1929 год. На этом перекрестке цивилизаций – азиатского мира с рикшами, секретами китайских триад, серебряными колесницами индийских богов, и мира западного – с португальскими парусными кораблями, британскими теннисными кортами и отелями «только для белых» – происходят загадочные события.Совершена серия зверских убийств палочками для еды.Амалия де Соза – молодая португалка с щедрыми добавками малайской и сиамской крови – начинает самостоятельное расследование.
Двух шпионов засылают в Манилу, столицу будущих независимых Филиппин, и не дают задания: прерывается связь.Единственная информация, которой оба владеют: какая-то новая политика Токио в отношении этой американской колонии, которая вот-вот должна получить независимость. Агенты британской разведки не знают, что этой «новой политикой» буквально через несколько лет будет большая война, а сейчас они только прощаются с 1935-м и вступают в 1936-й и думают, что от них многое зависит.«Амалия и Золотой век» — третья книга о британской шпионке, родившейся в колониальный век в Малайе.
Мастер Чэнь (востоковед Дмитрий Косырев) — автор «Любимого ястреба дома Аббаса» и других книг про самаркандского шпиона Нанидата Маниаха, романа «Амалия и Белое видение» и прочих детективов про английскую шпионку Амалию… Средневековый Китай, арабский Восток, колониальная Малайзия… В его книгах всегда — интеллектуальный детектив и изысканное путешествие в экзотические страны.В новом романе «Этна» («Дегустатор-2») — солнечная Сицилия! И — старый знакомый Сергей Рокотов, винный аналитик с почти невероятным для человека такой профессии прошлым.
Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)
Нечто иное смотрит на нас. Это может быть иностранный взгляд на Россию, неземной взгляд на Землю или взгляд из мира умерших на мир живых. В рассказах Павла Пепперштейна (р. 1966) иное ощущается очень остро. За какой бы сюжет ни брался автор, в фокусе повествования оказывается отношение между познанием и фантазмом, реальностью и виртуальностью. Автор считается классиком психоделического реализма, особого направления в литературе и изобразительном искусстве, чьи принципы были разработаны группой Инспекция «Медицинская герменевтика» (Пепперштейн является одним из трех основателей этой легендарной группы)
Настоящий сборник включает в себя рассказы, написанные за период 1963–1980 гг, и является пер вой опубликованной книгой многообещающего прозаика.
Перед вами первая книга прозы одного из самых знаменитых петербургских поэтов нового поколения. Алла Горбунова прославилась сборниками стихов «Первая любовь, мать Ада», «Колодезное вино», «Альпийская форточка» и другими. Свои прозаические миниатюры она до сих пор не публиковала. Проза Горбуновой — проза поэта, визионерская, жутковатая и хитрая. Тому, кто рискнёт нырнуть в толщу этой прозы поглубже, наградой будут самые необыкновенные ущи — при условии, что ему удастся вернуться.
После внезапной смерти матери Бланка погружается в омут скорби и одиночества. По совету друзей она решает сменить обстановку и уехать из Барселоны в Кадакес, идиллический городок на побережье, где находится дом, в котором когда-то жила ее мать. Вместе с Бланкой едут двое ее сыновей, двое бывших мужей и несколько друзей. Кроме того, она собирается встретиться там со своим бывшим любовником… Так начинается ее путешествие в поисках утешения, утраченных надежд, душевных сил, независимости и любви.
Вена — Львов — Карпаты — загробный мир… Таков маршрут путешествия Карла-Йозефа Цумбруннена, австрийского фотохудожника, вслед за которым движется сюжет романа живого классика украинской литературы. Причудливые картинки калейдоскопа архетипов гуцульского фольклора, богемно-артистических историй, мафиозных разборок объединены трагическим образом поэта Богдана-Игоря Антоныча и его провидческими стихотворениями. Однако главной героиней многослойного, словно горный рельеф, романа выступает сама Украина на переломе XX–XXI столетий.