Дефолт - [3]

– Да, но… – Саша прикрыла рот пальцами с белыми, будто эмалированными лопаточками ногтей. Её французский маникюр был безупречен. – Я не знала, что это так важно! И он всё равно бы не поехал.

– Надо быть внимательнее, Сашенька, и выполнять рекомендации в точности.

В голосе астролога зазвучали недовольные, резковатые нотки, а углы рта обиженно опустились.

– Вашему мужу сейчас не позавидуешь – он в панике, в ужасе. Он обезумел от безысходности, не знает, что делать. Разом возникло столько проблем, каждая из которых способна разбить всю жизнь. В таком состоянии человек ни в коем случае не должен быть предоставлен сам себе. За ним элементарно нужно следить, понимаете? Он может, в конце концов, совсем сорваться, и тогда произойдёт нечто непоправимое…

Хозяйка салона смотрела сквозь очки, но Саша не видела её глаз, только слышала голос. И постоянно, как заводная кукла, кивала.

– Богатые, как известно, плачут громче всех, поскольку их горести – не чета горестям бедных. И выживать им нужно совсем не так – здесь не спасут ни грядки, ни милостыня. Самое лучшее, что вы можете сделать сейчас, – позвонить домой и узнать, как обстоят дела. И, если сегодня всё обойдётся, обеспечить дежурство, круглосуточное и неусыпное, около постели мужа. Подключите дочку – она ведь уже взрослая. Сколько ей лет?

– Четырнадцать. Алла учится в элитарной школе «Ретро», но в пансионе не ночует, приезжает домой. Каждый день за ней приходит машина и отвозит на занятия.

Александра достала из сумки одноразовый платочек в пакете, надорвала целлофан и вытерла глаза.

– Но, вы понимаете, у Аллы сумасшедшие нагрузки, и она не имеет возможности отвлекаться. Два языка, три вида спорта, музыка, живопись, танцы и ещё много всяких предметов, включая Закон Божий. А сегодня дочка поёт в хоре… – Саша всхлипнула, согнулась над столом.

– Тогда обратитесь к родственникам, к друзьям. Осознайте сами и дочери объясните – в счастье отца ваше счастье, в жизни отца – ваша жизнь, пусть даже в последнее время между вами наметились трения. Вы ведь в нервной клинике лежали весной? По его вине?

– Д-да… Но я не говорила об этом! – испугалась Александра.

– Милая моя, вы ведь к астрологу пришли! – снисходительно улыбнулась хозяйка. – Я скажу больше, Саша. Вы не хотите потерять мужа ещё и потому, что сделали его сами, своими руками. Без вас он при прочих равных условиях никогда не стал бы тем, кем стал. Пресный, как варёная треска, но не испорченный столичной жизнью провинциальный мальчик питался именно вашими амбициями. Вы сделали из него сначала москвича, потом – кандидата наук, далее – регионального менеджера по торговле компьютерными программами. И, наконец, – директора фирмы! Пройдя рука об руку через все преграды, совместно накопив на мебель и первый автомобиль, вы не хотите утратить Артёма именно сейчас. Сначала разлучницей могла стать женщина, а в последнее время добавились более серьёзные обстоятельства. И вот поэтому вы должны обратиться к тульским родным мужа. И не скрывайте от них, что у Артёма очень плохой прогноз на ближайшее время.

– Он заболеет? – Саша даже думать не хотела о более страшном.

– Он может покончить самоубийством, к сожалению, – печально сказала хозяйка, просматривая гороскоп Артёма на дисплее. – Это очень вероятно, и вы должны немедленно вернуться к нему. Пока он жив…

– Не может быть! – Александра глядела жалобно, удивлённо, будто маленькая обиженная девочка. – Вы вообще-то правильно всё про нас сказали, но Артём не способен на суицид. Он ни при каких обстоятельствах не терял головы, и я всегда удивлялась его выдержке. Мне казалось, что у мужа просто нет нервов, и я в последнее время начинала его за это тихо ненавидеть. Когда я попала в клинику, Артём сказал, что я просто распущенная истеричная баба. Он ведь вызывал «скорую», когда я наглоталась снотворного. И ещё – он верующий. Действительно верующий, его ещё бабушка в Туле каждую неделю водила в церковь. Он меня стыдил, ругал, а сам… Никогда!

Саша закусила уголок платка, зашлась в плаче, но хозяйка кабинета не пыталась её успокоить. Она сидела и ждала, когда припадок закончится.

– Про любовницу я догадывалась, это всё из-за неё. У многих друзей мужа поменялись жёны, да ещё не по одному разу. Со студенческих времён сохранилась только наша семья. И я так боялась, что рухнет этот последний бастион! Артём отнекивался, отшучивался, но я ему не верила. Теперь ему ни до чего, до той… нет дела. Да, бизнес дал трещину, фирма понесла громадные убытки, но у нас пока есть, на что жить, и даже учить дочку. Мы всё просчитали, ведь наши средства были вложены не только в проблемные банки. Две квартиры, две машины, дача с участком, драгоценности. И наличка на руках имеется. Мы пострадали не так уж сильно по сравнению с другими, не потонули окончательно, и потому можем протянуть, побороться. Поверьте, Артём никогда не бросит нас с дочкой! Вы в данном случае ошибаетесь, ведь вы его совсем не знаете. А мы пятнадцать лет вместе – за это время можно узнать человека…

– Это вы его не знаете, Сашенька.

Хозяйка салона старалась говорить как можно ласковее, теплее, но ужасный смысл слов сводил весь такт на нет. И речь звучала, как приговор.