Дефолт совести - [5]
– Дней, говоришь? – хитро и в то же время с горькой грустью спросил санитар. – А месяцев не хочешь?
Такого Фролов даже не мог представить. С трудом переварив сказанное, Павел попытался раскрутить старика хоть на какую газетёнку, на что Козьмич шарахнулся от него, словно чёрт от ладана:
– Чего хошь, сынок, но только не это. Только не политика. Здесь это дело смертельный грех.
– Где же ты, несчастный дед, увидел политику? Я, может, про секс хочу прочитать…
– У как дело пошло?! Гляжу, ты уже и шутить стал. Стало быть, пошёл на поправку.
– Зачем тебе, Козьмич, ёрничать? Будто ты не знаешь, что я не был болен?
– Кто знает? – Санитар почесал затылок.
В том, что срок «лечения» затянулся, виноват был сам Павел. Несмотря на увещевания Козьмича, он не раз срывался, разнося всё вокруг: выражался не по местным правилам, выкрикивал угрозы в адрес врачей и тех, кто ими командует. Словом, сумасшедший… После одного из приступов к нему в изолятор без сопровождающих лиц неожиданно явился главврач лечебницы – сутулый старичок в пенсне с постоянно слезящимися белесыми глазками.
– Молодой человек, – произнёс он тихим, скрипучим голосом, – буду с вами откровенен. Ваше поведение абсолютно глупо. Поймите же, что вы попали в специфическое учреждение вовсе не только как душевнобольной, но и как социально опасный элемент. По крайней мере, на то время. К тому же попали в корпус номер три. Здесь, понимаете ли, у нас особый контингент. Так сказать, с подтекстом. – Главврач неопределённо хмыкнул. – Мне представляется, что вы все понимаете. Поэтому, батенька, постарайтесь держать себя в рамках. И вскоре мы вас поставим на ноги. Если вы, конечно, нам будете помогать.
– А я что, противлюсь? – выдавил из себя Фролов. – Я разве не помогаю?
– Помогаете. Помогаете. Но недостаточно. Поверьте моему опыту, молодой человек. Чем скорее вы забудете о ваших проблемах, тем будет лучше для вас. Для всех будет лучше! Это я вам как заслуженный психиатр России говорю. Но прежде всего, когда вы находитесь на приёме у лечащего врача, не следует ругать власти, банки, милицию, пугать их Страсбургским судом по правам человека. Ибо это выдаёт вас с головой. И подумайте, наконец, кому вы всё это рассказываете?! Заурядному лечащему врачу! А он, заметьте, докладную пишет своими словами. Своими, заметьте, а не вашими! И ещё, заметьте, у него маленькая зарплата…
Главврач из-под пенсне довольно нахально подмигнул Павлу. Будто они были в чём-то единомышленниками.
После этого визита Павел постарался остепениться, что, строго говоря, означало одно: больше не провоцировать больничных медиков своими заявлениями. Он стал демонстративно строго следовать предписаниям врачей, исправно притворялся, что пьёт все прописанные ему таблетки. Словом, проявлял перед медперсоналом такую удивительную смиренность, что вскоре колоть его транквилизаторами уже не было никакой нужды. Память медленно, но верно возвращалась, о чём, конечно, Павел молчал как партизан. Но вот чего он никак не мог восстановить – при чём тут Страсбургский суд? И почему, по словам главврача, грозил им всему свету? Что лично он хотел от Фемиды? Чтобы вернули деньги, предназначенные для установки? Бред! При чём тут Страсбург? Ни этот город где-то в Эльзасе, ни суд никаких обязательств перед Фроловым не имели.
При мысли о том, что далеко в Новосибирске ещё недавно у него было любимое дело, у Павла защемило сердце. Нет, даже не за утраченные надежды стать великим учёным, открыть миру новую природу явлений. Наконец, просто дать людям шанс. Даже психушка, в которую его упекли, причём, возможно, надолго, не могли испепелить веру в то, что рано или поздно он это сделает. Мир получит его открытие!
Перед глазами возникло болезненно-жёлтое лицо буквально тающей на глазах матери. Её образ, как только к Павлу вернулось сознание, постоянно вызывал в нем приступы физической боли. В эти мгновения Фролов готов был биться головой о стенку, проклиная себя за то, что так глупо вляпался. Ведь первой, кого бы спасла его установка, была именно мама! Что с ней сейчас? Наверное, в Новосибирске её уже схоронили. Шутка ли, полгода забвения?!
Все это так – и боль, и надежды, и мама. Но при чём тут Страсбургский суд? Память не посылала на этот счёт даже самого слабенького импульса. Подсознание мучительно искало некое ключевое слово, которое могло бы объяснить и этот фрагмент постепенно воссоздаваемой картины его злоключений и мытарств. Но слово никак не приходило на ум.
Лишь спустя три месяца после посещения главного, учитывая кроткое поведение обманутого вкладчика, его перевели на общий режим обитания. Незнакомый санитар помог облачиться в стандартную больничную пижаму тоскливо-зелёного цвета и отконвоировал пациента в новый корпус.
– Вот твоё новое место, дурик. – Санитар указал на одну из коек в палате. – А теперь хиляй в столовку.
Только от одной мысли, что он видит, наконец, дневной свет, Павлу стало хорошо на душе. Он вдруг вспомнил одну из ранних миниатюр Солженицына – говорили даже, что запрещённых, – где хозяин спустил своего пса с цепи, на которой того почему-то долго держали. И одновременно поставил перед ним миску супа с костями. Но собака даже не притронулась к еде, а ещё долго бегала по глубокому снегу, кувыркаясь в нём и дурачась. Будто всем своим собачьим видом говорила, мол, не надо мне ваших костей, хорошо, что свободу дали. «Кто хотя бы раз не ощутил этого, никогда не поймёт», – мгновенно став ещё серьёзнее, подумал больничный сумасшедший.
Российским спецслужбам накануне президентских выборов становится известно, что в стране зреет заговор, инициаторы которого составили некий Меморандум, диктующий ряд политических условий действующей власти и, прежде всего, Президенту. Нити заговора тянутся к бывшему руководству страны, поддерживаемому отдельными губернаторами, министрами, олигархами… Не ставя в известность Президента, спецслужбы начинают борьбу против гарантов Меморандума, и в этом противоборстве стороны заходят настолько далеко, что сами становятся заложниками происходящих событий…
Действие романа развертывается сразу в двух мирах: реальном и виртуальном. Кажется, что второй, в отличие от первого, должен быть полон гармонии и умиротворения. Однако на поверку оказывается, что везде бурлят шекспировские страсти. Тем более что виртуальные персонажи имеют вполне реальные прототипы, и намерения их, даже самые благие, ни к чему путному не приводят.Суперагент распутывает сложнейшую комбинацию, компьютерные гении вместе с влиятельными магнатами изобретают новый рецепт всеобщего счастья, террористы не остановятся ни перед чем, чтобы добиться своих целей, чиновники, как у них заведено, стараются набить карман за государственный счет… А от причала отходит белоснежное судно в длительный круиз к райским местам планеты, и кажется, что ничто не помешает долгожданному отдыху…
«Укрепрайон “Рублевка”» – это захватывающий политический детектив, фантастическая версия грядущих событий – новой избирательной кампании президента России. Элитная Рублевка изолирована, олигархи и «сильные мира сего» не желают мириться с подобной ситуацией и активно включаются в предвыборную гонку. Высокопоставленные чиновники, поддерживаемые «силовиками», делают ставку на собственного кандидата. В кремлевских кабинетах и рублевских особняках российского бомонда стремительно закручивается головокружительная интрига…
Необычный судебный процесс буквально взрывает спокойную жизнь тихого провинциального городка. Судят… любовь! Политические интриги, страсть и ненависть, покушения, вся мощь государственной машины обрушивается на двух юных влюбленных. Доведенные до отчаяния, они готовы на все… Эти драматические события происходят в наши дни и возвращают в прошлое, за которое расплачиваются главные герои. Авторам этой остросюжетной книги удалось приподнять завесу тайны над «нюансами» принятия решений как в Кремле, так и на дачах российской элиты.
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
В книге публикуются русские волшебно фантастические сказки, записанные в разные годы, начиная с прошлого века и до наших дней, на территории Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. В работе кроме печатных источников использованы материалы, извлеченные из архивов и рукописных фондов, а также собранные отдельными собирателями. К каждой сказке имеется комментарий, в конце книги даны словарь малоупотребительных и диалектных слов, указатель собственных имен и названий, топографический и алфавитный указатели, списки сказочников и собирателей.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.