Дефицит белка - [7]

Так и добежал до почтамта. Здесь никого не было, лишь на крыльце топталась древняя серенькая старушка, пытаясь опустить письмо в синий почтовый контейнер. Ее рука в замызганной варежке дрожала, и уголок письма никак не мог нащупать щель. Письмо она сложила военным треугольником — я и не знал, что до сих пор почта принимает такие. Наконец конверт вошел в щель, звонко лязгнула железная заслонка, и треугольный конверт ухнул на дно ящика — судя по звуку, он сегодня было в ящике первым. Старушка тяжело вздохнула, скрипнула снежком под подошвами, а может пукнула, и вразвалочку заковыляла со ступенек вниз, подволакивая короткие ноги в седых валенках.

В пронизывающих аккордах «Muse» я провожал ее взглядом, пока на крыльцо передо мной не запрыгнул толстенький румяный паренек примерно моего возраста, ну, двадцать — максимум. Одет он был в пуховик, а в руке держал массивный кожух фотоаппарата. Вместо шапки на белобрысой голове сидели массивные наушники, из которых вовсю гремел «Rammstein». Я уважал эту группу за жесть и бьющий нерв, но слушать не мог, потому что хорошо знал немецкий и понимал, куда именно и насколько нелепо этот нерв крепится. Зато я не знал английского, а поэтому обожал «Muse». Оглядевшись, толстяк заметил меня, и лицо его расползлось в улыбке.

— Терминатор2000? - Он сдвинул на затылок левый наушник и уверенно протянул руку.

— Фокус! — Я приветливо пожал пухлую ладошку и хлопнул его по плечу. — Ну, здорово, боец! Вот ты, значит, какой.

— Ага! — кивнул Фокус. — Тебе тоже Бригадир звонил? Клевая идея, собраться всей неубиваемой бригадой!

— Неубиваемая, факт, — подтвердил я. — Они все сынки перед нами. Кстати, слушай, а что за поселок в квадрате R118? Меня там грохнули сегодня.

— Меня там вчера грохнули, — кивнул Фокус. — А Берту позавчера.

— Кстати, Бригадир сказал, что Берта придет тоже! Прикинь? Интересно посмотреть на нее.

— Интересно, — кивнул Фокус. — Только готовься, что это будет не она.

— А кто?!

— Он.

— Да ладно тебе! — обиделся я. — С чего ты взял?

— А с того. Сильный боец и беспощадный. Девки так не воюют.

— Ты че, много видел, как девки воюют?

— Не знаю. Но не так.

— А чего сильный боец станет девкой подписываться? Это девка и есть. Только некрасивая — клянусь «Fire Mission».

— C чего ты взял, что некрасивая?

— А красивые девки никогда такую фотку красивую журнальную не ставят на юзерпик. Чтоб все придурки начали клеится? К красивой девке и так по жизни все клеятся. У нас на курсе есть одна девка красивая, у нее в блоге знаешь что за фотка? У нее там дерево. Прикинь! Просто дуб красивый сфоткан и никого больше. Кто в курсе — тот в курсе. А остальным незачем. А у Берты, мало того, что лицо из журнала, так там еще шея голая и кусок сиськи виден! А так в интернете только уродины делают, чтоб кто-нибудь купился. Я однажды чуть не купился.

— Да какая сиська, дурак что ли? — возмутился Фокус. — Это плечо в кофте!

— Расскажи мне, ага! А то я сисек не видел.

— Значит, не видел.

— Сам ты не видел!!!

— Я специально под увеличением изучал по пикселям — это плечо, дятел. Клянусь «Fire Mission»!

Я почесал в затылке.

— Ну, не знаю. Посмотрю дома под увеличением, что там у нее.

— У него, — усмехнулся Фокус.

— У нее!

— Спорим? — Фокус выкинул ладошку.

— Спорим! — Я принял вызов.

— На десять жизней и пять аптечек?

— На десять жизней и пять аптечек! Кто разобьет?

— Я разобью, — раздался голос, и снизу вдруг взметнулся тупой носок ботинка, больно разбивая наши сцепленные руки.

Перед нами стояла девушка странной и дикой красоты. Лицо у нее было в точности таким, как на той крохотной фотке в инфе игрока. И это был не кадр из какого-то фильма и не снимок из модного журнала — действительно ее настоящее лицо: огромные печальные глаза, острый и тонкий нос с горбинкой, надменно взлетевшие брови и копна черных волос до плеч — тонких, пушистых и запутанных, словно их взбили воздушным миксером. Не смотря на морозец, одета она была в черную кожанку, из-под которой выглядывала пышная грудь, туго обтянутая майкой камуфляжной расцветки. Из черных полуперчаток хищно торчали голые пальчики — тонкие и красивые, с такими длиннющими, выкрашенными черным лаком ногтями, что становилось ясно, почему она носит именно полуперчатки. Пальцы одной руки сжимали длинную сигарету, пальцы другой — жестянку с двенадцатиградусным тоником. Стройные ноги обтягивали черные кожаные штаны, туго закатанные под коленками, оставляя чуть-чуть для полоски розового тела, которая сразу скрывалась в шнуровке высоких ботинок — таких же мужских «бегинсов», как у меня. На вид ей было лет семнадцать, не больше.

— Обалдеть, какая красивая… — выговорил Фокус.

— Пойди подрочи, мальчик! — Берта с вызовом уставилась ему в глаза, и Фокус отвел взгляд.

— Да лан те, че ты ругаешься? — примирительно сказал я, все еще потирая отбитую ладонь.

— Нефиг про меня гадости говорить.

— Извини пожалуйста, — пробурчал Фокус.

— Сцуки. Товарищи боевые. — Берта отвернулась. Впрочем, без особой ненависти. — Два года каждый день вместе воевали, друг другу спины прикрывали. Жизнями делились, аптечки дарили.

— Прости пожалуйста, — пробубнил я. — Мы ж не со зла.