Деды и прадеды - [37]
Терентий быстро зыркнул вправо-влево на хату. Всё было в полном порядке — ничего предосудительного. Толпа заметила его сторожкий взгляд, тихо взвыла, но опять сотнеглазо, в полном восторге уставилась на него. Ждали следующей реплики.
— И чем, люди добрые, обязан столь обширному собранию? — деревянным голосом проскрипел вконец обескураженный Терентий.
— Да вот, хозяин, любуемся! — послышалось из толпы. — Да, любуемся. Да, Никита? А ты б такое придумал? Га-га-га!
Грохнул всеобщий хохот.
Терентий побелел, губы от злости сжались, посинели, кулаки сжались, ноздри затрепетали обидой. Но сдержался, потому что был мудрый хозяин, знал, что на народ по-дурному распаляться неразумно — народ умнее. Он медленно-медленно опустил гневом налитые глаза, стараясь успокоиться, и вдруг что-то на земле привело его в изумление.
Что-то было не так.
Он сначала не понял, потом проследил глазами за утренней тенью, падавшей от крыши его хаты поперёк двора. Развернулся, как ужаленный, и обмер в полуприседе.
Ровнёхонько на самом коньке крыши, ближе к улице, нагло невозможно растопырившись оглоблями, стояла его же собственная телега.
Такой матерщины, которую гнули-разгибали кумовья, дяди и братья Терентия при спуске телеги с крыши, никогда ещё не слышала Торжевка. Дело было весьма серьёзное для одних и весёлое для других — как считать. Телега на крыше, по стародавним обычаям Топоровской округи, была самым-пресамым, самым что ни на есть распоследним предупреждением упрямым родителям, не желавшим выдавать дочку замуж. Это был окончательный ультиматум: «Не отдадите дочку — выкрадем силой». Но, как вы понимаете, проделать такую, в прямом смысле, головоломную шутку удавалось крайне редко. Каждый случай становился легендарным.
Торжевский народ разделился в своем мнении.
В первый раз в их селе так удивительно похозяйничали топоровские.
Как Вася и его братья сонной ночью, совершенно беззвучно водрузили телегу на крышу — о том только они сами знали. Но эффект был превосходнейший. Торжевские мальчишки, парни, мужики и старики, всё мужское население, хотя при своих разъярённых хозяйках и ругали на чём свет стоит такую скверную выходку чужаков, но, собираясь отдельно от женского рассерженного улья, посмеивались и втихомолку радовались такой ловкой и сокрушительной демонстрации мужской силы.
Тася не знала, что и делать. Немногочисленные подружки ей тихонечко или даже не тихонечко завидовали. Ей было откровенно странно и страшно перед приближавшейся необходимостью принятия решения. Она чувствовала, что в круговорот судьбы вмешались такие силы, которые были гораздо сильнее её упрямства.
И последовавшее вскоре загадочное и чудовищное происшествие как грязную бумажку порвало ожидаемо привычную цепь событий…
Ровно через неделю после ультиматума с телегой, уже в самом конце сентября, Антонина устроила большую постирушку. В ход пустила даже воду, стоявшую в вёдрах для питья, вот и пришлось Тасе уже в вечерних сумерках идти к колодцу.
Торжевка уже улеглась. На улицах было ни души. Воздух быстро остывал. Высокое небо тихо мерцало. Лёгкие тени от поднимавшегося месяца шелестели в покрытой пылью придорожной траве.
Она быстро завертела ворот, поставила пустые вёдра на лавочку, наполнила их туго звенящей водой, перекрестилась, подняла ведра на коромысло и, медленно семеня, принесла воду домой. У крыльца разулась, вошла в чистую веранду.
— Папа!
— Что?
— Помоги ведра внести!
— Сейчас, сейчас!
Пока она снимала фуфайку, Терентий внёс воду в кухню.
— Тереш! Ты в контору заходил? — позвала из комнаты мать. — Тереша! Ты в контору, говорю, заходил?
Но Терентий молчал, стоя посреди кухни.
Антонина вошла в кухню, прищурившись от яркого света керосинки. Хотела уже опять окликнуть мужа, но что-то остановило её. Терентий стоял, полусогнувшись и замерев, словно каменный.
— Тереша! Ты что? Что, сердце? Ты что?!
Тоня подошла к мужу, тронула его рукой. Терентий медленно распрямился.
— Твою мать!
— Тереша?!
— Твою рогигосподабогадушумать!
— Ты что?!
— Смотри!
Тоня глянула вниз и ахнула, побелев вмиг. Тася подскочила к родителям и заглянула в ведро.
На дне сидела огромная, чудовищная, омерзительно-чёрная жаба.
Тася точно знала, что она выплеснула остатки воды у колодца, что поставила, как всегда аккуратно, вёдра на скамейку. Она знала совершенно точно, что у колодца вода была прозрачна до невидимости.
Это было очень-очень-очень нехорошо.
Оставив Терентия сторожить ведра, Антонина, дрожа и спотыкаясь, побежала к бабушке Терезе, жившей через три дома. Та быстро приковыляла, долго щурила подслеповатые глаза, рассматривала лупоглазую тварь на дне ведра, потом глухо проговорила.
— Это знак. Я не смогу.
— Какой знак? Что ты говоришь? А делать-то что? — изумился Терентий.
— Делать что?.. — эхом отозвалась Тереза. — Делать? Зови бабку Христину, что из Липовки.
— Эту ведьму?!
— Какая она тебе ведьма?! — грянула Тереза, вмиг засверкав очами. Она возмущённо поправила платок. — Она с такой животиной совладать и может, как раз вчера слышала я от неё, бывали такие вещи в Липовке. Беги!
— Не пойду! — заупрямился Терентий, заметно оробев.
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.