Дедушка русской авиации - [15]
После завтрака бойцы стали переодеваться на работу. Каптер выдал Гоше новый технический комбинезон и старую замасленную меховую куртку.
— Курбатов, замени мне куртку, я это барахло носить не намерен! — обиделся Гоша.
— Бери, что дают, других все равно нет.
Полторацкий пошел к старшине и потребовал новую техничку.
— Настырный ты хлопец, Повторацкый, — проворчал Охримчук, но техничку выдал — офицерскую с капюшоном. Так Полторацкий стал обладателем самой лучшей в ТЭЧ технички.
Путь до ангара ТЭЧ был значительно дольше, чем до столовой, и пролегал по рулежной дорожке аэродрома. Шли строем под командой Курбатова. Как ни странно, порядок строя в анархичной ТЭЧ соблюдался — все, даже деды, застегивали крючки, затягивали ремни и шли в ногу.
Группы по интересам
Здание ТЭЧ производило впечатление. Такого размаха учебка не знала. Гладкий пол красноватого цемента, огромное гулкое пространство ангара, светящееся окно диспетчерской под потолком, громкая связь — все, как в цехе большого завода. К ангару был пристроено длинное двухэтажное здание — там помещались группы регламентных работ, классы, лаборатории, мастерские и склады. В ангар на регламенты были закатаны три МиГ-23 (закатывание всегда производилось вручную — раздвигали огромную штору, расталкивали в стороны гигантские створки-кассеты и вталкивали самолеты). Все МиГи были полуразобраны, кругом стояли выкрашенные в оранжевый цвет тележки, стремянки, лестницы, стойки, гидроподъемники, лежали водила, тормозные колодки, заглушки и тому подобные железяки.
Поясним, зачем нужно все это громоздкое хозяйство. Предназначение ТЭЧ — проведение регламентных работ на самолетах. Даже если все системы самолета работают в штатном режиме, без отказов, сбоев и прочих авиационных неурядиц, после ста часов налета истребитель направляется на регламенты в ТЭЧ. Таково незыблемое правило советской военной авиации, выстраданное горьким опытом аварий и катастроф, написанное кровью и проиллюстрированное грудами искореженного дюралюминия.
В ангаре самолет разбирают чуть ли не до последней гайки, проверяют, испытывают и вновь собирают. Каждая группа ответственна за свой участок работы. Группа СД (самолет и двигатель) обслуживает планер со всеми его внутренностями и наружностями (шасси, гидравлика, пневматика, механика, тяги, рули, плоскости элероны и т. п.), группа АО (авиационное оборудование) отвечает за генераторы, аккумуляторы и кислородные приборы, радисты (навигационное и радиосигнальное оборудование) ковыряются в электронных блоках, люди из АВ занимаются авиавооружением — пушками, снарядами и ракетами. В общем, все при деле.
В ангаре Гоша обнаружил, что ТЭЧ отнюдь не исчерпывается шестидесятью бойцами срочной службы. Оказалось, что в ТЭЧ офицеров и прапорщиков значительно больше, чем солдат (Игорь в ШМАСе привык к обратной пропорции). Работали на авиационной технике, в основном, прапорщики и офицеры, а солдаты занимались неквалифицированной физической работой — в первую очередь, уборкой помещений. Как говорится: «Зачем в армии женщины — там есть солдаты!».
Начальник ТЭЧ майор Рудык определил Полторацкого по его ШМАСовской специальности — в группу СД. Вместе с Игорем туда попали Мубаракшин и тихоня Воскобойников, приехавший в часть вместе с Полторацким. Гоша познакомился с личным составом группы. Начальник группы капитан Браташ был в отпуске, его временно замещал старший лейтенант Лекомцев. Далее следовали два лейтенанта, четыре прапорщика украинско-белорусского происхождения, старшина — сверхсрочник и пятеро гражданских служащих Советской армии. Из срочной службы в группу входили знакомые нам дедушка Курбатов (командир отделения, в просторечии — комод) и дедушка Голдобин, а также дедушка Тухватуллин, черпак Лада и вышеназванные караси плюс карась Жужгов, прибывший в команде вместе с Володей пять дней назад.
До обеда не особенно обремененный работой Полторацкий переговорил со всеми своими сослуживцами — карасями. Увы, примкнуть к борзой двойке «Полторацкий — Гиддигов» все они отказались. Мотивировка: «Полгода попашем, год будем отдыхать».
Первый рабочий день пролетел быстро и безмятежно. Даже самые задрипанные караси почувствовали себя в ангаре ТЭЧ гораздо увереннее и спокойнее — в многочисленных нычках и шхерах огромного здания можно немного отдохнуть от тяжкого бытия молодого солдата.
После ужина Гоша с Володей вальяжно читали газеты в Ленкомнате, потом травили друг другу анекдоты и от души хохотали. Но радоваться было рано: впереди — отбой.
Битва при синей лампочке
…Первые полчаса после отбоя проходят в казарме спокойно. Мягко горит ночник (лампочка, окрашенная синей краской), раздается легкое шушуканье. И вдруг…
— Караси, подъем!
Это кричит вышедший на середину кубрика огромный Кобыхнов (тот самый, крепко побитый Гошей в Ленкомнате). Как спелые яблоки с дерева, падают с верхнего яруса на пол караси. Легкими белыми тенями (нательное белье делает их похожими на привидения), босые, слетаются караси на середину и встают в строй.
— Шинкаренко — на секу к дневальному! Веденеев — за дверь!
Наблюдатели для надежности выставляются на двух точках — у дверей кубрика и у входа на этаж. Система срабатывает безукоризненно за исключением тех случаев, когда «секач» засыпает. Впрочем, в ТЭЧ на секу всегда ставятся самые ответственные караси.
Настоящая книга журналиста Григория Волчека является одной из первых серьезных попыток художественного исследования и отображения политических и нравственно-психологических процессов начального этапа новейшей российской истории. Девяностые годы… По-разному называют их сегодня, но в одном сходятся все: это было время невиданного перелома, и его неоднозначное эхо будет сопровождать еще не одно поколение россиян. Книга круто замешана на фактическом и даже документальном материале. Имена многих ее «беллетристических» героев легко расшифровываются любым мало-мальски сведущим читателем.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.