Дедушка и внучка - [10]

— Значит, ты сообщишь ему об этом, отец?

Сэр Роджер посмотрел на дочь из-под сдвинутых мохнатых бровей.

— Я? Нет. Предоставляю это тебе.

— Я бы не хотела увольнять его, — промолвила мисс Сезиджер.

Доротея сама удивилась, как нашлась у нее смелость выговорить эти слова. Сэр Роджер пристально посмотрел на нее.

— С тобой что-нибудь случилось? — неожиданно спросил он.

— Нет, нет… То есть… Кажется, со мной все хорошо…

— А мне кажется, что ты не совсем здорова. Почему ты так покраснела? Я уже много лет не видел у тебя на лице такого румянца. Сколько тебе лет, Доротея?

— В прошлом году минуло сорок три, но возраст тут ни при чем.

— Ну да, конечно нет, понятно… Понятно.

Мисс Сезиджер хотела найти подходящие слова, но мысли в голове разбегались. Подбородок еще ниже опустился на грудь, она отломила кусочек от сухого бисквита и положила в рот. После долгого молчания она наконец произнесла:

— Я нахожу, что будет несправедливо отказать старому Карбури от места. Если все дело в кусочке масла, то я прекрасно могу обходиться и без него.

— Делай, как тебе угодно, — буркнул старик. — Теперь я хочу поговорить с тобой о ребенке.

— А! Хорошо, — Доротея приободрилась, и ее лицо немножко просветлело.

— Она очень непослушный ребенок, — заметил сэр Роджер.

— Она очень умненькая и веселая девочка, — поправила мисс Сезиджер.

— Я говорю, что она очень непослушна, — раздельно повторил старик. — Ее нужно научить повиноваться. Ты должна учить ее этому.

— Я? — воскликнула Доротея. — Мне кажется, что я не могу этого сделать.

— Ну, на что ты годишься, Доротея, если не можешь справиться даже с маленькой девочкой, которой нет еще и семи лет?

Мисс Сезиджер молчала, но невольно сжимала рукой письмо, спрятанное в кармане.

— Что это шелестит? — подозрительно спросил сэр Роджер.

— Ничего, ничего.

Старик пристально взглянул на нее:

— Если ты не сумеешь справиться с этой девочкой, я отправлю ее в приют. Я не желаю, чтобы в моем доме опять повторялись сцены, которые бывали с ее отцом. Я не позволю, чтобы кто-нибудь, будь то мужчина, женщина или ребенок, сел мне на шею и свесил ножки. Ты меня слышишь? Понимаешь? Если ты не можешь справиться с этим ребенком, я отдам ее в приют.

— Хорошо, отец.

— Почему ты сказала «хорошо»? Разве ты желаешь отделаться от единственной дочери Роджера?

— О, нет, совсем нет. Для меня такая радость, такое счастье, что она живет у нас в доме.

— Ну, так держи ее в руках! Учи ее послушанию, заставляй трудиться, задавай уроки! Корми ее самой простой пищей, не приучай к роскоши и, смотри, не вздумай делать лишних расходов из-за того, что она живет у нас. Ну, теперь я все сказал. Довольно. Пойду обойду усадьбу.

— Погоди, одну минуту, отец. Разве она… маленькая Дороти… тебе надоедает?

— Надоедает ли? Вчера она разбудила меня, когда я крепко спал. Она пришла поздно вечером и заснула у меня на руках…

— И ты отнес ее в постель.

— Откуда ты знаешь? — спросил старик и густо покраснел.

— Я… Я догадалась. Ты бы не отпустил ее наверх одну.

— Ты подслушивала, ты подсматривала! — возмутился сэр Роджер. — Так я и знал! Ну, посмотри на меня, Доротея; ты хорошая, добрая; ты считаешь себя старой, но ведь ты еще совсем не стара и, если захочешь, можешь отлично смотреть за девочкой. Если будет нужно, наказывай ее построже, если хочешь, бей ее хлыстом.

— А ты, отец?

— Я не буду вмешиваться.

— А если я не сумею воспитывать Дороти, ты отправишь ее в приют?

— Да, конечно. Там никто не удивится, что я отослал от себя дочь Роджера. Он женился на простой девушке, и ребенок вышел весь в мать.

— Нет, нет, — перебила мисс Сезиджер, — она так похожа на Роджера!

— Поступай как знаешь, Доротея, — произнес старик, — но теперь я все сказал. Ты пару раз давала мне понять, что тебе живется скучновато и однообразно. Ну, теперь скучно не будет, потому что девочка очень своенравна. Твоя обязанность — заняться ее исправлением. Она необъезженный конек, но станет покладистой, если ты сумеешь ее обуздать. Мне не хотелось бы прогонять дочь покойного Роджера, но, будь он жив, я ни за что бы и не взглянул на нее. Теперь я думаю, тебе все понятно?

— Да, отец.

— И ты будешь ее воспитывать подобающим образом?

— Я совсем не умею обращаться с детьми. Мне никогда не приходилось иметь с ними дела. Из детей я знала только… только самого Роджера. Мы с ним вместе росли, хотя я на несколько лет старше. Но я постараюсь сделать все, что в моих силах.

— Прекрасно, только не будь с ней мягкотелой. Теперь я обойду усадьбу. У нас слишком много напрасных расходов. Это весьма расточительно! Право, можно подумать, что я богатый человек!

Сэр Роджер взял палку с большим круглым набалдашником и, слегка опираясь на нее, вышел во двор, залитый солнечным светом. Мисс Доротея наскоро заперла буфет, в котором хранился чай, прошла в свою комнату, повернула ключ в замке и вынула письмо из кармана. Она распечатала его и, прочитав несколько слов, остановилась в изумлении. Ее охватило смешанное чувство восторга и страха, муки и радости. Вот что было в письме:

«Моя дорогая Доротея!

Теперь ты приняла к себе мое маленькое, драгоценное сокровище, мою прелесть, как я всегда называю ее. И ты уверена, что твой брат лежит в могиле где-то далеко в Канаде? Между тем ничуть не бывало. Я жив. Я не вполне здоров — действительно, мое сердце разбилось в тот день, когда умерла моя дорогая жена. Я не мог вынести мысли, что мне придется увидеть ее холодное, мертвое лицо. Я бежал еще до ее смерти и распустил слух, что тоже умер.