Дед умер молодым - [12]
— Ну-с. Можно начинать заседание...
Сказал так, будто и не было никакого спектакля, будто и не бушевал сейчас зрительный зал, вызывая к рампе вслед за Москвиным и Вишневского, и Книппер, и Лужского, и Мейерхольда, и всех вместе участников спектакля.
Улыбаясь шутке Немировича, Морозов ответил:
— Да погодите вы, деловой человек, дайте жрецам Мельпомены насладиться триумфом. Ну, и меценату вместе со всеми порадоваться... Расскажите-ка лучше: как вам с Константином Сергеевичем удалось цензуру уломать? Ведь, насколько я знаю, трагедия «Царь Федор» была запрещена для сцены тому назад добрых тридцать лет, с той самой поры, как написал ее граф Алексей Константинович?
Немирович отмахнулся:
— Да уж пришлось политиканствовать в Петербурге. Дело это противное, грязное...
— Согласен, Владимир Иванович. Однако, думаю, и политиканством не стоит брезгать, коли служит оно хорошей политике. Успех ваш — это прежде всего большой моральный успех, нравственный... Да, да... Хоть и о давних исторических делах речь идет. Противоречия между государственной властью и человеческой совестью — проблема вечная. И тут, в трагедии своей, Алексей Толстой достиг, на мой взгляд, шекспировских высот. А вам всем, Художественному театру низкий поклон: поняли, раскрыли вы национальный русский характер... И еще: достоверно изобразили старорусскую жизнь. Нет на сцене и намека на традиционную оперную бутафорию.
Станиславский начал рассказывать, как труппа изучала русскую старину, путешествуя и в Углич, и в Ростов Великий, как художники старались понять житейский уклад той далекой поры, запечатлевая увиденное в эскизах для будущих декораций и костюмов.
Морозов слушал Станиславского не перебивая, иногда поглядывая на Немировича. Какие они разные, несхожие, эти двое, и как счастливо нашли они друг друга. Вспомнился Савве Тимофеевичу рассказ о первой творческой встрече Константина Сергеевича с Владимиром Ивановичем в ресторане «Славянский базар», когда сутки без малого провели они в отдельном кабинете, то дружески беседуя, то ожесточенно споря. И как Любимовка — подмосковная дача купцов Алексеевых — стала местом сборищ для молодых единомышленников — начинающих лицедеев, недавних любителей, только-только становящихся профессионалами. Конечно, редкостным обаянием обладают оба, если сумели сплотить такое дружное сообщество бескорыстных тружеников сцены...
Кстати, о бескорыстии... Как ему, Морозову, забыть начало знакомства своего с Немировичем-Данченко — известным уже драматургом, руководителем драматической студии Московского филармонического общества. Владимир Иванович не почел за труд самолично распространять платные билеты на показательный спектакль своих питомцев. Во время одной из светских встреч предложил билеты и Морозову. И тут, надо же такому случиться, у миллионера не оказалось при себе «красненькой» — десяти рублей. Извинился, пошутил: «В долг мне поверите, Владимир Иванович?»
Немирович согласился: «Ваша фирма, Савва Тимофеевич, любого кредита заслуживает...»
Ну, посмеялись и разошлись. А потом забыл миллионер об этой злосчастной «красненькой». Вспомнил только при следующей встрече с драматургом. Но денег в бумажнике не оказалось и на этот раз. Начал извиняться, корить природную свою рассеянность! Немирович успокоил: «Да пустяки, лестно мне держать в должниках богача... Впрочем, будет крайняя нужда в деньгах, сам к вам явлюсь, напомню...»
И явился. Да не один, вместе с другим давним знакомым Морозова — Алексеевым-Станиславским. Видел
Савва Тимофеевич, что невеселы оба гостя. Знал по московским слухам: задуман ими новый драматический театр, а денег не хватает. И финансовой помощи ждать неоткуда. Сама Варвара Алексеевна Морозова — тверская фабрикантша, вдова двоюродного брата Саввы, уж на что известная меценатка, и та отказала. Другие богатеи тоже проявили себя не больно щедрыми: Ушков раскошелился на четыре тысячи, Востряков — на две, Фирганг — тысчонку еле наскреб.
А Савву Морозова долго уговаривать не понадобилось.
— Значит, паевое товарищество артистов у вас? Что ж, вступаю в десяти тысячах. Одно только условие: чтобы не было над новым театром никакого «высочайшего покровительства» .
Так мануфактур-советник деликатно намекнул на августейшего генерал-губернатора московского, великого князя Сергея Александровича.
С этим носителем верховной власти — дядей царствующего императора, как, впрочем, и с родовитой дворянской знатью в Москве, — у Морозова сложились отношения, мягко выражаясь, натянутые*. Еще бы! В глазах вчерашних крепостников фабрикант — внук крепостного крестьянина — нувориш, выскочка. Про новый особняк Саввы Тимофеевича на Спиридоньевке, построенный на месте усадьбы господ Аксаковых, а еще раньше принадлежавшей поэту Ивану Ивановичу Дмитриеву, ходила по Москве едкая эпиграмма:
Сей замок навевает много дум,
И прошлого невольно станет жалко:
Там, где царил когда-то русский ум,
Теперь царит фабричная смекалка.
Все это как-то сразу вспомнилось Савве Тимофеевичу в тот вечер в Художественном театре на одном из первых представлений «Царя Федора». По сердцу, по душе, по разуму пришелся ему новый театр не только талантами актеров и режиссеров, но и гражданской смелостью. Впервые самодержец всея Руси был изображен на сцене не «божьим помазанником», а просто человеком, к тому же безвольным, почти слабоумным. Впервые в театральном представлении прозвучало осуждение властолюбия и тирании.
Эта книга — документальная повесть об одном из выдающихся воздушных первопроходцев Запольярья — летчике И. И. Черевичном. Автор — журналист, литератор, участник многих экспедиций в Арктику, спутник и друг героя повести — рассказывает о яркой жизни, необычайно плодотворной деятельности полярного следопыта, способствовавшего важным географическим открытиям нашего времени.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.