Дед Мороз в личное пользование - [19]

Когда я тащил полубесчувственное тельце к себе в квартиру, то всё ещё сомневался: уложить Вадима спать, или привести в чувство и переспать с ним, наконец. Но… Жизнь решила всё сама, или избыток алкоголя в крови одного отдельно взятого индивида.

Глава одиннадцатая

POV Вадим.

Меня куда-то тащил Дед Мороз, подозрительно похожий на моего шефа. Но вот с какого перепугу Морозову разгуливать в маскарадном костюме по улицам города? А куда же он меня притащил? Мысли о сопротивлении мне даже в голову не приходили, напрочь вытесненные любопытством. Когда я перепью, со мной всегда так. То есть, вечно тянет на авантюры. В голове полный кавардак, в желудке подозрительно плещется водка. Я в основном пил, хоть Мишка постоянно напоминал, что закусывать тоже надо. Добрый Дедушка Мороз приволок меня, видимо, к себе в избушку. А ничего так, судя по коридору жилище весьма просторно. Пыхтя и сопя, стащил с меня куртку и ботинки, перед этим прислонив к стене. Затем, вздохнув с чувством выполненного долга, он снял сначала шапку с париком, а затем бороду. Я хмыкнул. Это всё же оказался Тимофей Ильич собственной персоной. Значит, всё-таки не все мозги ты пропил, Снегирёв. Что-то ещё осталось. И это что-то упорно намекает, что пора найти белого фаянсового друга. Я попытался отлепиться от стены, и пол предательски закачался. Снимавший шубу Морозов, шустрый какой, успел меня поймать, и прислонить обратно. Это он зря, мне надо в кабинет раздумий. Я опять сделал попытку быть самостоятельным, и у меня почти получилось. Сделал пару шагов, огляделся. Рядом виднелась дверь. Наверное, мне туда. У-у, штормит — то как. Меня опять поймали.

— И куда же ты идёшь? — спросил знакомый голос у моего уха.

— Туда, — я ткнул пальцем в выбранную наугад дверь. Морозов вздохнул, и потащил меня в нужном направлении. Весьма вовремя.

У моей заботливой няньки хватило деликатности оставить меня одного. Обниматься с унитазом в присутствии шефа было как-то не комильфо, ну совсем. Мозги слегка прочистились, и мелькнул вопрос в моей пьяной голове: зачем он притащил меня к себе домой? Ко мне же было ближе. Значит, у него есть на меня планы. И что делать? Трезветь, мать твою, Снегирёв. Ты же не хочешь испытать первые прелести мужской любви в коматозном состоянии. Я хочу это помнить. Тем более, есть большая вероятность, что это будет единственный раз. Стащил с плеч пиджак, выбросил куда-то галстук, следом исчезла рубашка. Вообще-то я собирался засунуть под кран только голову, но потом подумал, что если трезветь, то основательно. Решительно, танцуя, как больная на голову мартышка, стащил с себя брюки вместе с бельём, потом зачем-то снял часы с руки, и аккуратно положил на раковину. Забрался в душевую кабину, и включил холодную воду. Через пару минут у меня зубы стучали чечётку, но я упорно торчал под душем. Видимо, решив проверить, не склеил ли я ласты возле белого друга, в ванную вошёл Морозов. Заметив мою голую тушку, скорее всего, сильно посиневшую, шеф ринулся меня вытаскивать.

— Ну, что мне с тобой делать, птица-снегирь моя, — пробормотал Тимофей, вытирая меня пушистым полотенцем. — Вот зачем было под холодную воду лезть?

— Я т-тр-резвел, — попытался отобрать у него тёпленькое полотенце, не отдал. Отбросил его в сторону, и тут же укутал меня в большой мягкий халат. Какое счастье привалило.

— И как? Уже готов сбежать?

— П-почти в но-о-орме. А с-сбег-гать обяз-з-зательно? — наивно похлопал ресницами, при этом стуча зубами. Тимофей замер на мгновение, переваривая мой ответ.

— То есть, сбегать ты не хочешь. А что хочешь?

— Тебя?

— А здесь есть кто-то ещё? — ехидно уточнил хозяин квартиры, и притянул меня к себе за шею, поцеловал. Я переступил с ноги на ногу, и замычал в горячие губы. — Ну, что опять, Вадим?

— Я замёрз, я голый, я в кровать хочу, с большой горячей грелкой на всё тело. Ты будешь моей грелкой? — у него такие завораживающие глаза, когда он возбуждён. А уж это я точно знаю, просто-таки чувствую сквозь ткань халата. И зачем одевал, всё равно снимать придётся. Хорошо быть пьяным и смелым. Можно потом отвертеться… Хотя говорят же, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Посмотрел на Морозова. Не-ет. У этого не отвертишься.

Тимофей засмеялся, взял меня за руку, и потащил вглубь просторной квартиры. Везде был полумрак, только маленькие лампочки светились где-то под потолком в коридоре, толком ничего не рассмотреть, да, если честно, мне по барабану сейчас. Мне не до экскурсий. У меня по плану соблазнение Деда Мороза. Мой самоуверенный сексуальный раздражитель тащил меня по лабиринту своей квартиры, а я пытался вспомнить, что дальше-то делать. Давным давно я изучал этот щекотливый для себя вопрос, и опыт со случайными отвязными подружками у меня был. Но то были подружки, а это я сам. В конце концов, когда мы добрались до спальни, я решил, что Морозову опыта не занимать, вот пусть и рулит.

Свою мокрую после вытаскивания меня из-под душа рубашку Тимофей сбросил ещё в ванной. Я вновь, как тогда в его кабинете, залип на кубиках идеального пресса, на мускулах, перекатывавшихся под смуглой гладкой кожей. Заметив мой взгляд, Тимофей ответил лукавой улыбкой, и в мгновение ока стащил с меня тёплый халат. Зараза! Но вновь замёрзнуть я не успел, так как был повален на мягкую кровать, и мы начали процесс познания друг друга в условиях непосредственного контакта. То есть это Морозов начал медленно и мучительно-сладко познавать меня, а я довольной амёбой растёкся по кровати. По телу побежали горячие волны, кончики пальцев на руках и ногах начало покалывать, восприятие обострилось до предела. Понятное дело, что меня целовали и ласкали и раньше, но с ним это было иначе: остро и со вкусом новизны. Меня целиком и полностью охватывало огромное чувственное изумление.