— Если ты сама мать, почему ты не помогла мне?
В тот же день приехала и Гвен Марлоу, весьма встревоженная. Она приехала на поезде, поскольку ее шофер Альберт получил отпуск на несколько дней. Условия в поезде были ужасными. И хотя она приехала не сразу, мадемуазель Перигор дала ей возможность немного остыть и успокоиться в то время, как вся школа — и учителя, и ученицы — собралась в главной школьной церкви, чтобы помолиться за душу Жаклин Пайо.
— Я хочу, чтобы вы увезли отсюда эту грешницу сию же минуту. Ее необходимо убрать из школы сейчас же. Вы, конечно, понимаете, что я не могу позволить распространиться здесь этой мерзости. Я уже велела уложить ее вещи. Сейчас все принесут сюда, вниз.
— Моя дорогая, — Гвен Марлоу доверительно наклонилась к директрисе. — Я думаю, что никому из нас не принесет пользы, если эта история станет достоянием гласности. Я думаю, что мы сможем найти какой-то компромисс.
— Например?
— Например, оставить Крисси до конца учебного года. Осталось всего три месяца или около того. Откровенно говоря, я представления не имею, что с ней делать. Куда я смогу ее сейчас поместить? И подумайте об этой сироте. Ей нужна ваша религиозная поддержка и дисциплина. Кто, кроме вас, захочет спасти ее бессмертную душу? Разве это не ваша щель? Верните Крисси ее невинность и все такое прочее.
— Прошу вас, мадам, избавьте меня от покровительственного тона. Я не идиотка.
— Я облегчу вашу задачу.
— Вы говорите о деньгах, мадам?
— Да. И об очень большой сумме.
Мадемуазель Перигор подумала, затем покачала головой.
Гвен Марлоу откинулась на спинку кресла и с интересом посмотрела на женщину, оценивая ее упрямство. Да, здесь необходимо применить другую тактику.
— Может быть, вы позволите мне напомнить вам, что я прислала вам невинное дитя? Моя бедная сиротка племянница была отдана вашему попечительству. Это в вашей школе ее развратили, — Глаза у Гвен сузились. — Интересно, как воспримут эту информацию родители ваших других воспитанниц.
Мадемуазель Перигор изучающим взглядом посмотрела на собеседницу, такую элегантную в своем прекрасно сшитом костюме и палантине из чернобурки, кокетливой шляпке с вуалеткой, в шелковых чулках, стараясь оценить ее.
— Не думаю, чтобы вы стали распространяться о пороках своей племянницы, мадам. В конце концов, ваше имя достаточно известно, даже здесь, в провинции. — Ее губы слегка искривились в усмешке.
Гвен Марлоу была в ярости. Она проигрывала это сражение, ей не удается заставить эту дуру изменить свое решение.
— Вы хотите сказать, что вызвали меня сюда лишь для того, чтобы сопровождать Крисси? Если бы вы желали только этого, вы бы могли спокойно посадить ее на поезд и отправить домой. Подумайте еще раз, мадемуазель. Я вас предупреждаю. Я этого так не оставлю.
Мадемуазель Перигор встала:
— Об этом не может быть и речи. Я не могу ей позволить остаться ни при каких обстоятельствах. Эта ситуация будет совершенно невыносимой. Вся школа об этом знает. Подобные вещи трудно сохранить в тайне. Если Кристина уедет сейчас же, то вскоре все забудется. Если же она останется, то все начнут смеяться над ней, без конца обсуждать это, возможно, даже расскажут своим родителям… Нет! Боюсь, что моя школа с трудом переживет такой скандал. Чем быстрее вы увезете отсюда эту девочку, тем лучше.
Гвен Марлоу компенсировала свое поражение, потребовав у директрисы табель с оценками Крисси за весь семестр, а также прекрасную характеристику своей племянницы для другой школы. Взамен она обещала никогда и никому не говорить о том, что Крисси развратили в школе св. Иоанна Крестителя. (Могло бы быть и хуже. Маленькая тварь вполне могла забеременеть.)
— А как насчет этой женщины? — с любопытством спросила Гвен. — Я полагаю, вы ее выгнали?
— О, простите. Я думала, вы в курсе. Мадемуазель Пайо предпочла совершить еще один грех. Она повесилась.
— О Боже милостивый! — Гвен прижала руки к вискам. — А Крисси знает об этом?
Директриса пожала плечами:
— Да. Я сообщила ей об этом сегодня утром. Сейчас я прикажу снести вниз ее вещи и вызову машину, чтобы доставить вас на станцию. Я посмотрела расписание: через два часа будет поезд. А теперь пойдемте со мной, я отведу вас к племяннице.
Они нашли. Крисси лежащей на полу часовни перед алтарем в луже рвоты. Гвен Марлоу взглянула на скорчившуюся фигурку и почувствовала угрызения совести.
— Что вы с ней сделали? — Голос ее дрогнул. — Ах, бедняжка. Она ведь действительно вполне невинна, вы же знаете.
— Мадам, что я такого сделала?
Гвен Марлоу с любопытством смотрела на племянницу, такую тихую в своем твидовом костюмчике, с непроницаемым выражением лица смотрящую в окно вагона.
— О чем ты думаешь, Крисси?
— Ни о чем.
— Ты не хочешь мне ничего сказать?
Крисси повернула голову к тетушке, посмотрела на нее.
— Нет, — сказала она и опять повернулась к окну.
Гвен Марлоу зажгла сигарету и стала убирать портсигар в сумочку. Вдруг, улыбнувшись, она протянула его Крисси.
— Хочешь сигарету?
На лице Крисси промелькнуло выражение удивления, но так же быстро исчезло. Она взяла сигарету, и Гвен поднесла ей зажигалку от Картье.
— Спасибо.