Дебют - [2]

Вечером того же дня я выехал в Смоленск и приступил там к выполнению задания. Дело действительно оказалось довольно сложным, и работать пришлось с большим напряжением. Впрочем, как часто бывает по делам о хищениях и взяточничестве, обвиняемые так рьяно топили друг друга и так сваливали вину один на другого, что в конце концов удалось распутать весь это клубок. Через три недели, объявив обвиняемым об окончании следствия, я выехал в Москву, захватив с собой дело, состоявшее из трёх томов.

Случилось так, что из Смоленска я выехал далеко за полночь поездом, следовавшим в Москву с тогдашней границы. Мне повезло — в этом поезде нашлось свободное место в спальном вагоне, и я занял его, предвкушая приятную возможность хорошо выспаться до Москвы.

Удобно устроившись в уютном двухместном купе, я разделся и мгновенно уснул, положив толстый портфель с делом под подушку.

3

Меня разбудил противный скрип качавшейся на петлях двери моего купе, почему-то оказавшейся открытой. Кроме того, мне было неудобно лежать — изголовье вдруг оказалось чересчур низким. За окнами купе тревожно мелькали тени железнодорожных столбов. На горизонте, с трудом пробиваясь сквозь грязную вату облаков, уже серел рассвет.

Спросонок я не сразу сообразил, что именно меня разбудило. Потом, похолодев от страшного предчувствия, я сунул руку под подушку. Портфеля не было. На полу его тоже не оказалось.

Я бросился в служебное купе, разбудил спящего проводника, но он, разумеется, ничем не мог мне помочь и ничего не мог объяснить.

Понятно, что до самой Москвы я уже не смыкал глаз, предвидя неизбежные последствия свалившейся на меня беды.

В том, что я буду арестован и предан суду, сомнений не было. Теперь я размышлял о том, по какой статье меня привлекут: будет ли мне предъявлено обвинение в преступной халатности или что-нибудь похуже.

Ужасал меня позор случившегося. И то, что мне нечего, решительно нечего сказать в своё оправдание! Положение усугублялось тем, что, по правилам, я должен был отправить следственное дело фельдсвязью, то есть специальной почтой, а не брать его с собой в вагон. Я нарушил эти правила потому, что хотел как можно скорее написать обвинительное заключение, не ожидая, пока оно придёт в Москву фельдсвязью. Но ведь именно это нарушение правил обязывало меня к особой бдительности!..

А я просто «проспал» дело в самом позорном смысле этого слова! Хорошенький дебют для следователя по важнейшим делам!..

И хорош криминалист, который сам оказывается обворованным и у которого вдобавок выкрадывают не что иное, как им же законченное дело о хищениях!..

Когда поезд прибыл в Москву, уже приближался полдень. Я решил по пути в наркомат заехать к сестре, чтобы рассказать ей о беде и предупредить, что я, скорее всего, домой уже не вернусь.

Конечно, не обошлось без слёз, и бедная моя сестра проводила меня до наркома с опухшими глазами и таким лицом, что на нас оборачивались прохожие.

— Что с вами? — спросила меня секретарша Крыленко, сразу заметив мой удручённый вид.

— Ничего… Мне срочно нужно к наркому…

— Лучше зайдите позже, — посоветовала секретарша.

— Мне нужно немедленно, понимаете — немедленно! — воскликнул я таким тоном, что она сразу прошла в кабинет Крыленко и, вернувшись оттуда, шепнула:

— Идите. Учтите только, что барометр с утра показывает грозу…

Это значит, что Крыленко утром проиграл в шахматы. Было известно, что он испытывает органическое отвращение к проигрышам в шахматы и что в таких случаях нет смысла задерживаться в его кабинете. Судьба явно подбрасывала мне неприятность за неприятностью.

Когда я вошёл в кабинет, Крыленко сидел за столом, уткнувшись в какое-то дело. Он кивнул мне головой и спросил:

— Ну, как эти смоленские жулики? Закончили следствие?

— Закончил, — пролепетал я. — Только… Видите ли…

— Ну ладно, — перебил он меня. — Обвинительное заключение готово? Или сначала хотите доложить дело?

— Нечего мне докладывать, нечего! — с отчаянием воскликнул я. — Дело украли!..

— Что?! — Крыленко вскочил с места и выпрямился. — Как это так — украли?! Что за идиотские шуточки!..

— Это не шуточки… К несчастью, не шуточки… — с трудом выдавил я из себя. — Действительно, украли…

— Где? Когда? Кто? — загрохотал Крыленко. — Да говорите толком.

— В поезде… На обратном пути… Портфель… Под подушкой… Я заснул… — довольно бессвязно стал я объяснять.

Он слушал не садясь и не сводя с меня сердитых глаз. Я еле стоял на ногах. Потом он сделал несколько шагов по кабинету, что-то бормоча про себя, а затем подошёл ко мне и взял меня за плечо.

— Но дело восстановить можно? — спросил он.

— Трудно. В одном из томов подшиты подлинные документы. Их не восстановишь…

— А-а, чёр-рт! — Он яростно махнул рукой. — Какого дьявола вы взяли дело с собой, а не отправили фельдсвязью?!

— Я хотел поскорее выполнить задание. И чтобы не терять времени…

— Зато вы потеряли дело, мальчишка!.. — закричал Крыленко и снова зашагал по кабинету, потом опять подошёл ко мне.

— Да, дур-рацкая истор-рия! — протянул он. — Особенно, так сказать, для дебюта, молодой человек… Кстати, вы кому-нибудь сказали о случившемся?

— Только вам и своей сестре.