De Secreto / О Секрете - [350]

Замечание 14. Ещё одно — с момента аварии и до сегодняшних дней в литературе бытует мнение (в т. ч. среди «спецов») о таком недостатке, как отсутствие «сверхпрочного герметичного колпака» над реактором, т. к. тогда якобы устранялись бы все угрозы. Конечно, такие «колпаки» были бы хороши для того, чтобы обеспечить реактор от артобстрела или от падения самолёта и т. п. Но из приведенного выше очевидно, что если бы таковой и был над парой 3-й и 4-й блоков (а иначе его не построить, ибо находились они на одном фундаменте, притом буквально через стенку), то и были бы разрушены оба! Да при ядерном взрыве (каковой и наблюдался) никакой колпак не только не помог бы, а наоборот — усугубил бы масштабы катастрофы.

Конечно, нет сомнений в том, что главной причиной аварии стал «человеческий фактор» (хотя не только персонал станции). Да, реактор РБМК не был «дуракоустойчивым», но к взрыву его прямо подвели всё же люди — персонал блока! Но затем, оценив вероятность «спланированного развёртывания событий», оказалось (детали см. в книге), что она не могла превышать одной миллиардной! Я осознал, что предсказать, т. е. спланировать именно такое развитие событий, со всеми его последствиями, чисто теоретически было невозможно. Для этого были необходимы «натурные» испытания с однотипными реакторами, но в Союзе ничего подобного не было!

Правда, за восемь месяцев до Чернобыля (точнее, 10.08.1985 г.) и у нас на Дальнем Востоке, в бухте Чажма, состоялся вроде бы похожий «катаклизм» — там «рванул» реактор на АПЛ К-421, но не только реактор там был другой, там всё было по иному, о чём подробнее говорится в нашей книге [24].

С другой стороны, в США вышеупомянутые «натурные» испытания с взрывами реакторов были, хотя с реакторами иного типа — на быстрых нейтронах, о чем писалось в книге Белла и Глесстона. Несмотря на то, что многие следствия этих взрывов очень похожи на таковые для Чернобыля, связать это с РБМК достаточно проблематично, на мой взгляд, поэтому в моём тексте нигде не говорится об «умышленной» аварии на ЧАЭС.

Кроме того, совсем недавно я узнал о следующем событии: 10.04.1986 г. на полигоне Невада в США был произведён подземный ядерный взрыв такой мощности, что там произошел выброс не только радиоактивных газов и пыли, но и твёрдых обломков… Это привело к радиоактивным осадкам не только на территории США, но и в Канаде, если не дальше. Любопытно то, что виновник аварии — Минэнерго США — признал эти факты только после аварии на ЧАЭС, так что совсем не исключено, что немало обнаруженных тогда на Западе выпадений радиоактивных осадков попросту свалили на Чернобыль (см. [25])!

Под конец хочу выразить признательность составителям сборника, т. к. только благодаря этому я просмотрел и некоторые материалы моих оппонентов — местных авторов, появившиеся после работ [13–15], а особенно после [24], где систематически изложен мой подход. Мне известно, что они знали и об упомянутых работах, знали и содержание моих публичных выступлений на конференциях, семинарах и учёных советах в нескольких НИИ. К сожалению, эти авторы, выхватив некоторые элементы из неё, попытались встроить их в свои представления, что приводило к курьезным ситуациям.

Например, Н. Карпан в [17] тоже заговорил об объёмном взрыве, и о реакторе, как о «кастрюле» с «крышкой», и о ядерном взрыве тоже, но… у него сперва случается последний взрыв, а за ним — паровой, и уже напоследок — объёмный (?! — см. с. 59). Б. Горбачев заимствовал меньше, но ни один из них не упомянул о моих работах, как и о том, что ныне имеется логически непротиворечивая, физически замкнутая картина аварии! Ну и бог с ними…

С другой же стороны, мне интересно было узнать некоторые новые сведения об аварии, тем более что практически все они естественно вписываются в мою картину, что и подтверждают в очередной раз правильность её.

Кроме того, знакомство с [17] и [25] оказалось полезным для меня в следующем плане: оба автора всё время вращаются в очень специфической среде чернобыльцев, а потому знают многих людей, о которых я и не слышал. В частности, Б. Горбачев в [25] назвал «истинного виновника аварии», тогда как я знал одного А. Дятлова, который диктовал, по сути, преступные приказы персоналу 4-го блока, о чём рассказано в [24], но я никак не мог понять его мотиваций.

А вот Горбачев указывает на некоего Г. Копчинского, о коем я до него и не слыхал, поскольку не упоминался он ни в одной из ссылок. Он в то время работал в Москве, в аппарате ЦК КПСС (в секторе по надзору над АЭС [25]), и Б. Горбачев сослался на другого автора — В. Комарова — «единственного из участников ликвидации аварии на ЧАЭС, который набрался мужества дать показания по этому вопросу» (с. 476). Из его показаний следует, что именно Г. Копчинский отдал так называемый «двойной приказ» лично А. Дятлову: продолжать испытания, сперва по телексу, а затем устно по телефону. И это несмотря на то, что реактор «провалил мощность» практически до нуля, да и вообще в активной зоне перед взрывом было всего 2 стержня СУЗ (там же). Далее подробно рассказывается о карьерных мотивах А. Дятлова, да и других руководителей ЧАЭС, и в связи с этим приводятся выразительные цитаты. Упомянутый Г. Копчинский, оказывается, ныне живёт в Киеве и снова занимается «проблемами безопасности АЭС», но уже в международном масштабе! У меня нет комментариев.