Де Голль - [53]

.

Де Голль и сам постоянно «подбрасывал дрова» в очаг своего нового дома, именуемого Объединение французского народа. Он почти каждый месяц отправлялся в поездки по стране, присутствуя на съездах, пленумах и митингах РПФ, проходивших в обстановке большого воодушевления и собиравших порой многие тысячи людей. Генерал всегда появлялся в окружении приверженцев и обязательно произносил пылкую речь, клеймя позором нынешнюю политику Франции. Вслед за ним, как правило, выступал кто-нибудь из членов исполнительного комитета. Часто это был Андре Мальро. Своими вдохновенными, торжественными, импровизированными речами писатель буквально завораживал слушателей. «Мы с вами вместе с генералом де Голлем, — восклицал писатель, — потому что из его уст прозвучал голос Франции из самого глубокого безмолвия, и сейчас, когда зазвучали ваши первые аплодисменты, мне показалось, что я услышал, как в тишине забилось большое уснувшее сердце, которое все считали сердцем Франции и уже не надеялись, что оно когда-нибудь пробудится»^{322}.

Для председателя РПФ и его сподвижников быстро пролетел 1949 год, сменившийся 1950-м. Голлисты поняли, что добиться досрочного роспуска Национального собрания им не удастся. Поэтому им ничего не оставалось, как набраться терпения и ждать следующего 1951 года с его очередными выборами в нижнюю палату парламента. Пока же де Голль и его сторонники, помимо практической деятельности, занялись и теоретической работой.

Именно в конце 40-х — начале 50-х годов окончательно сложилась идеология голлизма, которая стала крупнейшим идейно-политическим течением современной Франции. Она состояла из внутриполитических, внешнеполитических и социально-экономических взглядов.

Главным стержнем внутриполитических воззрений де Голля была идея «сильного государства». Генерал неоднократно говорил о том, что во главе Франции он хотел бы видеть наделенного широкими полномочиями, независимого от партий президента республики. Председатель РПФ, разрабатывая эту концепцию, специально изучал труды французских и зарубежных правоведов. Ее также развили многие голлисты — Мишель Дебре, Жак Сустель, Жорж Помпиду, Жак Шабан-Дельмас, Рене Капитан.

Внешнеполитическая доктрина голлизма базировалась на идее «национального величия» Франции. Де Голль считал, что французской нации совершенно необходимо осознавать свое величие, могущество и авторитет. Для этого внешняя политика Франции всегда должна быть направлена на защиту ее национальных интересов.

Социально-экономическая концепция голлизма разрабатывалась в духе реформизма. Необходимость в проведении социальной политики де Голль почувствовал на завершающих этапах войны и в первые послевоенные годы, когда во Франции наблюдался мощный подъем народно-демократических сил и широкие слои трудящихся и интеллигенции требовали демократических преобразований во французском обществе. Разрабатывая социально-экономическую доктрину, генерал и его сторонники выдвинули идею «ассоциации труда и капитала», то есть установления системы, объединяющей лиц, обеспечивающих работу предприятия. Занимались ее развитием так называемые левые голлисты — Рене Капитан, Луи Валлон, Лео Амон. По их мнению, «ассоциация» была бы единственным решением, позволяющим отмежеваться от традиционных капитализма и социализма. В ее основе лежал контракт, заключаемый между главами предприятий (представителями капитала) и персоналом (трудящимися). Подписывая его, наемный работник становился своеобразным акционером, чей вклад (труд) уравнивался по важности и значению с вкладом капитала, а вознаграждение в той или иной мере зависело от производительности и прибылей.

Отношения де Голля с подчиненными по РПФ складывались не всегда легко. Он, как и во время войны, не терпел никаких возражений своим действиям и суждениям. Мало того, без его ведома голлисты не принимали ни одного важного решения. Если случалось так, что было необходимо срочно что-то предпринять, а генерал не находился в это время в Париже, то приходилось ехать к нему в Коломбэ. Телефону не доверяли. «За каждым "да" и за каждым "нет", — писал Жак Сустель, — нужно было пускаться в нескончаемое путешествие»^{323}. Горе тому, кто этим пренебрегал. Де Голль не прощал своим соратникам, если они делали то, что ему не нравилось, или даже думали не так, как он.

В апреле 1950 года у председателя произошел конфликт с одним из его сподвижников времен войны, полковником Реми. Тот написал в журнале «Каррефур» статью, в которой заявил, что де Голль был мечом Франции, а Петэн — ее щитом. Генерал возмутился подобным сравнением. Поставить в один ряд его, вопреки всему продолжавшего борьбу, и предателя национальных интересов, обрекшего свой народ на порабощение! Прочитав статью, председатель РПФ процитировал фразу Тита Ливия: «Рабство всегда обходится гораздо дороже, чем война»^{324}. 13 апреля 1950 года он написал Реми:

«Мой дорогой друг,

Для меня в этом деле есть три вещи.

Первое — это моя дружба, мое уважение, мое восхищение Реми. Это нерушимо. Здесь нет никаких вопросов.

Второе — это позиция, которую вы публично заняли по отношению к Виши и Свободной Франции. Она не совпадает с моей. Мы как-нибудь поговорим об этом.