Дайте стройбату оружие - [7]

Застав врасплох в расположении роты окончательно обнаглевших дедов и двух салаг, капитан не на шутку рассвирепел.

— Злоупотребляете моим доверием, суки! — орал он на опустивших головы дедов, выстроившихся в небольшую шеренгу в коридоре казармы. — С сегодняшнего дня будете неделю сортиры в части чистить и полы каждый день драить за молодых. Сам лично прослежу. Сгною вас, ублюдки, на мытье полов.

— А вы что тут делаете? — уставился он на Славку и Искакова. — Бегом марш на плац.

Командиру роты необходимо было выпустить пар за сорванные выходные и причина нашлась сама собой, но сначала надо было заглянуть к начальнику штаба, узнать в чём там дело.

Со стороны плаца грянула бравурная музыка духового оркестра. Ребята Серёги Скрыника играли "Марш славянки" и это означало, что инструктаж закончен. Роты уходили с плаца под звуки старинного марша на работы, проходя строевым шагом мимо трибуны, на которой стояли со строгими лицами, прислонив ладони к козырькам фуражек: пышноусый командир ВСО Авсеенко, начальник штаба Шалатонов и замполит части Смирнов. Так проходило каждое утро, за исключением воскресенья. Духовой оркестр был гордостью части и находился под патронажем самого Авсеенко, тот не доверял оркестр даже замполиту. Руководил оркестром постоянный залётчик, пьяница, бабник хохол Серёга Скрыник, которого Авсеенко, за его пьяные похождения по соседним деревням, уже сто раз намеревался отправить на губу в комендантский взвод, но замены Серёге не было, оркестр должен был играть каждое утро, и подполковник из последних сил терпел талантливого музыканта. Без Скрыника оркестр развалился бы за неделю.

Шесть рот, как широкая, извивающаяся изгибами русла река, вырулили с плаца к КПП части, миновав полосатый шлагбаум, людская масса выплёскивалась на бетонку, ведущую к двум огромным административным зданиям строящихся секретных научно-исследовательских институтов и уже там, на бетонке, растянувшись на несколько сотен метров, дробилась на многочисленные ручейки подразделений – взводов и отделений. Начинался очередной трудовой день, который редко когда обходился без производственных травм, ушибов, а то и увечий военнослужащих.

После развода Филиппов постучал в дверь начальника штаба.

— Разрешите, товарищ майор!

Шалатонов привстал из-за стола, поздоровался за руку.

— Проходи, капитан. Тут вот какое дело. Сегодня ночью пришел запрос из Москвы. Из нашей части на Объект надо отправить роту бойцов. Допуска почему-то пришли на тебя и твоих солдат. Но это вопросы к нашему особисту, который уже второй день в отпуске. Так что, прости за сорванные выходные. Сам понимаешь: дело серьезное и кроме тебя я с ротой никого не могу туда отправить. Что будете делать на Объекте никто не знает. С собой просили ничего не брать кроме сухого пайка. Поэтому твоя рота сегодня работает до обеда, потом отбой до ужина. После ужина самостоятельно выдвигайтесь к Объекту, там вас будут ждать. Вот возьми пропуска, — начальник штаба протянул Филиппову толстую стопку ламинированной плотной бумаги, на которой поверх водяных знаков на машинке были напечатаны фамилии его бойцов, указывались номера военных билетов каждого из солдат, и даже были закатаны под плёнку чёрно-белые фотографии бойцов его подразделения.

"Ничего себе Москва работает, — удивился командир роты, разглядывая свою фотографию на пропуске, — когда успели всё сделать? Почему моей роте выпала такая честь?"

Ему самому стало любопытно, что же там, на этом Объекте находится? В допуске стояло время: с восьми вечера сегодняшнего дня и до восьми утра следующего. Надо было готовиться к ответственному заданию.

За восемнадцать часов до Ч.П.

Нигде нет такого бардака, как в армии. Благодаря беспорядкам, царящим в войсках за ширмой мнимого порядка, наша армия непредсказуема и непонятна потенциальным врагам, а, следовательно, непобедима.

Эта неоспоримая житейская истина копошилась в голове капитана Филиппова, перебиравшего в ротной канцелярии пропуска на объект.

Черт подери тех, кто готовил эти пропуска без его ведома! Допуск был дан на весь личный состав роты, на девяносто девять человек. Видимо и объем работы рассчитан на сотню молодых и энергичных рук. А у него в подчинении, настоящих работяг – раз, два и обчелся…

Четыре десятка здоровых пацанов в хозяйственном сброде, то есть в хозяйственном взводе числится.

Придется идти к заместителю командира по хозяйственной части, в ножки ему кланяться, чтобы получить высочайшее соблагоизволение и взять на Объект забуревший воинский контингент в виде сапожников, парикмахеров, портных, кладовщиков, банщиков, свинарей, санитаров, дезинфекторов, электриков и шоферов. Выпрашивать у замполита Смирнова его подчиненных – завклуба, художника, библиотекаря, киномеханика, почтальона, а также музыкантов духового оркестра и вокально-инструментального ансамбля. Цыганить у начальника штаба Шалатонова, отвыкших от физической работы, писарей, табельщиков, курьеров, а также, дежурных по штабу и по контрольно-пропускному пункту.

Поваров ему конечно не отдадут. Поварам за ночь нужно харч на шесть рот приготовить. Комбат своего личного водителя не отдаст, а вот остальных…