Дайте шанс! Том 3 - [44]

— Мы что-нибудь придумаем, — усмехнулся Воронцов. — Мы всегда находим выход.

— И что мы придумаем? — с долей скепсиса переспросил у него Император. — Что придумаем с Высшими? Как стравим их и всех остальных?

Первым, кому в голову пришел ответ, стал горячий Одоевский.

— Господа, а что если снова ввести во всех учебных заведениях дуэли без всяких ограничений? Только представьте, что устроят Высшие! Что устроят отпрыски других дворян! А если золотую молодежь еще и раззадорить? Подтолкнуть?

— А я, кажется, придумал, каким образом мы сможем запустить первые инициативы, касающиеся ограничений для осветленных, — на лице Бельского появилась зловещая улыбка. — Уверяю вас, возражений общества не последует. Все только с радостью воспримут наши нововведения…

Глава 14

Когда Труновский попросил срочно вызвать отца или кого-то из старших клана, я уже подумал, все, точно выгонят из университета. Отец как раз был где-то рядом, потому и приехал быстро. Минут через пятнадцать. Мы втроем вошли к ректору, и я выпал в осадок. Такая же реакция случилась у отца. И даже у проректора, все это время находившегося со мной с таким видом, как будто я совершил что-то ужасное.

Отец вообще не знал, что произошло. Я лишь позвонил ему и сообщил о вызове его к ректору. Он громко выдохнул в трубку, буркнул: «Сейчас буду» и, конечно же, пока ехал, что-то себе напридумывал. Поэтому отец был крайне удивлен, когда Одоевский принялся нас поздравлять. Меня — с победой, а его — с тем, что воспитал такого «чудесного» сына.

Дальше ректор усадил нас за стол и показал запись дуэли, сделанной одной из камер видеонаблюдения. Еще и со звуком.

Нет, по самой дуэли вопросов не возникло. Отец был в курсе моих возможностей по созданию льда. Но в конце, когда я поставил на колени Верховского и заставил извиниться, он настолько сильно удивился, что… Да, пожалуй, ох*ел. Иначе не передать всю степень его изумления. А под конец вообще ушел в осадок, когда я наехал на остальных Высших.

Едва мы покинули ректора, отец принялся звонить деду. Тот, по-моему, с кресла звезданулся, узнав, что случилось. Донесшийся из динамика громкий звук был именно такой. Понадобилась пара минут, чтоб он пришел в себя. Со словами «Я сейчас же выезжаю» дед повесил трубку.

— Ну, ты и навертел проблем на нашу голову, — тряхнул головой отец, словно пытался прогнать наваждение.

От кинутой претензии я тут же взвинчиваюсь.

— Так они же сами начали! Ты же слышал, не я вызвал на дуэль, меня вызвали! Еще и как вызвали! Я и так еле сдержался, чтобы не забить эту тварь до смерти! А потом они хотели еще и всей оравой накинуться!

— Но не на колени же ставить князя!

У парадного входа стояли автомобили. Первый — отца, второй тот, на котором меня привезли сегодня утром. Охранник Василий уже и дверцу открыл. Стоял с довольным видом, пребывая в каких-то своих радостных мыслях.

Студентов не было. Первокурсники давно разошлись, а у остальных, наверное, шли пары.

— До завтрашнего утра сиди дома. Люди останутся с тобой. Водитель пусть сидит в машине, Василий — у вас в холле. Позже я пришлю еще одного охранника. Пока лучше тебе побыть под круглосуточной охраной.

Надо так надо. Киваю в ответ и иду к своей машине.

Сначала трогается автомобиль отца, за ним мы. Выезжаем на Маховую, заворачиваем на Большую-Никитскую, и Василий, усевшийся по обыкновению рядом с водителем, с довольным видом ко мне разворачивается.

— Ну и девки тут. Ух, какие развратные. Уже тремя телефончиками обзавелся! — показывая три пальца, хвалится он и тут же нахмуривается. — Андрей Викторович, а чего случилось-то? Почему с вами нужно сидеть до утра? У меня ж столько планов на вечер было!

— Какие-то осложнения, — предпочел коротко ответить я и тем избавить себя от дальнейших расспросов, а сам ушел в свои мысли.

Отец и дед расстроились. Проректор тоже не испытывал особой радости от произошедших дуэлей, хоть и принимал в них участие в качестве главного организатора. Восторгался лишь ректор. Он только посетовал, что зря я не воспользовался случаем и не завершил дуэль смертью, потому как Верховский меня бы не пощадил. Это обстоятельство настораживало. Одоевский вряд ли бы повел себя так по собственному разумению. Университет-то не простой, Императорский. А значит, ректор выполнял команду свыше. И вот тут возникал вопрос: этим Император хотел посеять вражду между Высшими и остальными дворянами или же закрепить за Высшими право сильных, с которым теперь следует безоговорочно считаться?

Перед отъездом отец говорил о предстоящих осложнениях для добытчиков скверны. Среди первокурсников нас оказалось лишь двое. Это наводило на мысль, а не намеревается ли Император вообще стравить всех дворян между собой. Ведь даже после моей дуэли, закончившейся не смертью, должны начаться какие-то разборки между нашим кланом и родом князя, из-за которых теперь дед должен прибыть в столицу. Что говорить, если бы я все-таки убил Верховского.

А если бы сегодня убили не только Кирилла Нестерова, а всех первокурсников, которых вызвали на дуэли? Пусть у Высших и был Голос, но он не давал полного преимущества. В конце концов, с любым из них могли справиться несколько человек, обладавших Стихиями, просто взяв и напав или подослав наемников. Имея, к примеру, артефакт, подобный Игле Падина, можно было вообще выйти с Высшим один на один.