Дайлети. Принц - [11]

Подобный ответ взбесил Риврана еще больше. Он схватил Кирима за руку и развернул к себе.

— Это невозможно! По закону Семи Миров наследником Короля становится его сын, пускай и приемный! — он пристально смотрел в глаза Кириму, словно надеялся увидеть в них признаки того, что это все просто розыгрыш и попытка в качестве мести потрепать королевские нервы. Но Суон был предельно серьезен. — И поэтому ты либо смешаешь с нами кровь, либо…

Кирим вырвал руку из чересчур крепкой хватки Риврана и совершенно спокойно спросил:

— Либо что?

В этот напряженный момент к ним подошла Королева.

— Давайте не будем ссориться, — предложила она с обезоруживающей улыбкой. — Можно тебя на минутку, Ривран?

Взяв Короля за руку, она отвела его в дальний конец храма, где, привстав на цыпочки, что-то зашептала ему на ухо. Лицо Риврана с каждой фразой все больше разглаживалось. Тэор одобряюще подмигнул Кириму. Рыжий Дайлети, наверняка, слышал каждое произнесенное слово.

Не прошло и минуты, как правители Семи Миров вернулись к алтарю, все еще держась за руки.

— Хорошо, Кирим! — после недолгой паузы заговорил Король. — Пусть будет так, как ты хочешь. Пропустим эту часть Церемонии.

Он обернулся к Тэору, то ли ища у него поддержки своего решения, то ли подозревая, что Дайлети как-то причастен к происшедшему. Но тот лишь пожал плечами и постарался придать своему лицу наиболее невинное выражение. Кириму показалось, что оно рыжему совершенно не шло.

Смотритель почти что скороговоркой произнес положенные ритуальные слова, которые без смешения крови оставались просто словами, не имеющими перед лицом Природы никакого значения.

— Нам пора на материк, — поторопила всех Росана. — Мы не должны задерживаться.

На огромном балконе, нависающем над площадью, стояли, в ожидании королевской семьи, семь Наместников и их маленький помощник, выбранный случайный способом из всех младших школьников Семи Миров. Мальчик ни на шаг не отходил от низкого резного столика, на котором покоилась, укрытая дорогой материей, Чаша.

Пропустив Риврана, Росану и их наследника к самому краю балкона, Наместники выстроились за ними полукругом. У самой стены застыли Рохосы. Полуденное солнце отражалось от их церениевых доспехов миллионом солнечных зайчиков, осеняя всех присутствующих волшебным светом.

Кирим посмотрел вниз, и тут же отступил на шаг, пораженный не столько высотой, сколько людским морем, волновавшимся на главной площади Мирралина. Столько людей за раз ему не доводилось видеть ни на одном празднике в Содружестве. По краям площади было расположено несколько гигантских голографических проекторов, передававших происходящее на балконе во всех подробностях.

Кто-то мягко подтолкнул его в спину, возвращая к краю и резному столику. Перила были такими низкими, что едва доставали Кириму до середины бедер. Внезапно он в полной мере ощутил, что значит быть хрупким человеком, не способным на Изменение. И оглянулся на школьника, стоявшего рядом. Лицо мальчика озаряла улыбка. Его просто распирало от гордости за оказанную ему честь быть помощником в такой важной Церемонии.

К перилам подошли Король и Королева. Они взяли Кирима за руки, и толпа внизу взорвалась приветственными криками. Но стоило Риврану поднять руку, как все стихло.

— Люди Семи Миров! — заговорил он. В повисшей тишине его, пожалуй, услышали бы и без встроенного в ворот плаща микрофона. — Вот человек, на которого пал Выбор. Будьте же свидетелями того, как он станет Принцем!

Помощник Наместника убрал ткань с Чаши и поднял ее на уровень своего лица. Его руки немного дрожали: не то от волнения, не то от веса Чаши, почти до краев наполненной мутной золотистой жидкостью. Ривран перехватил руку Кирима за запястье и потянул к Чаше. Вчера вечером Росана рассказала ему, как будет проходить Церемония, и предупредила, что наложение Символа — процесс довольно болезненный. Усилием воли Дайлети заставил себя руку не отдергивать.

Один за другим к ним походили Наместники. Каждый из них опускал в Чашу руку, защищенную церениевой перчаткой, доставал свою часть Символа и выкладывал его Кириму на тыльную сторону ладони. Теперь он понимал, зачем Ривран держит его так крепко. Дайлети казалось, что на кожу льют кипящее масло. Вздрагивая всем телом каждый раз, когда золотистая проволока тонула в его коже, он радовался, что маска скрывает его перекошенное от боли лицо.

После Наместников наступила очередь Росаны выложить свою часть узора. Она достала из Чаши солнце с восемью лучами, и прежде чем положить рисунок Кириму на руку, провела прохладными пальцами левой, не защищенной перчаткой руки, по горящей от боли ладони, и улыбнулась одними уголками губ. Дайлети едва заметно кивнул ей в ответ, показывая, что готов. Очередная порция боли заставила его зашипеть сквозь стиснутые зубы.

Последние три элемента должен был выложить Ривран. Тот не стал церемониться и буквально с силой вдавил в кожу три ромба — символ камней в королевской короне.

— Боль, что ты сейчас испытываешь, не позволит тебе причинить боли своему народу, — произнес Король ритуальную фразу и поднял руку Кирима вверх так, чтобы ее смогли увидеть сначала Наместники, а потом люди, собравшиеся внизу, на площади. Крики ликования оглушили стоявших на балконе. Вверх полетели цветы и яркие ленты.