Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями - [36]

Сейчас под сенью стропил и гарпунов по киоску расхаживали Аманита Бантлайн и Каролина Розуотер. Аманита шла впереди – она задавала тон, жадно и глубоко хватая сувениры с прилавка. А сувенирчики были такие, что могли даже импотента мужа заставить выполнять прихоти холодной супруги. Каролина казалась робким отражением Аманиты. Она как-то неловко путалась у нее под ногами, а та непрестанно заслоняла от нее вещи, которые Каролина хотела поглядеть. Но как только Аманита отходила и Каролине становилось видно то, что Аманита ей заслоняла, у нее сразу пропадала охота смотреть на прилавок. Каролине вообще было неловко, все ее тяготило: и то, что ее мужу приходилось работать, и то, что на ней было платье с чужого плеча, и все знали, что это платье Аманиты, и, наконец, то, что в сумке у нее лежали какие-то гроши.

Каролина вдруг как бы со стороны услышала собственный голос:

– Вкус у него, конечно, неплохой.

– А у них у всех, таких, как он, вкус хороший, – сказала Аманита. – И за покупками ходить с ними интереснее, чем с женщинами. О тебе, конечно, не говорю.

– А почему у них такое художественное чутье?

– Они гораздо тоньше все воспринимают, дорогая моя. Они – как мы с тобой. Они чувствуют.

– А-а…

В дверях возник Зайка Викс. Он заскользил, словно пританцовывая, на гладких, чуть поскрипывающих, подошвах модных туфель. Зайка был худощав, ему можно было дать лет тридцать с лишним. Глаза у него были, как у всех богатых американских педерастов, – похожи на поддельные драгоценности и, словно стеклянные сапфиры при свете елочных лампочек, поблескивали из-под ресниц Зайка приходился правнуком знаменитому капитану Ганнибалу Виксу из Бедфорда, человеку, убившему в конце концов Моби Дика. Ходил слух, что, по крайней мере, семь из трех гарпунов, которые теперь покоились на стропилах у Зайки, были вытащены из туши Великого Белого Кита.

– Аманита! Аманита! – восторженно крикнул Зайка. Он схватил ее в объятия, крепко прижал к себе. – Как ты, моя любимая?

Аманита рассмеялась.

– Тебе смешно?

– Мне? Ничуть!

– Я так надеялся, что ты сегодня придешь. Хочу испытать твою сообразительность.

Зайка хотел показать ей одну новую штучку, пусть догадается, что это такое. С Каролиной он даже не поздоровался, но сейчас она заслоняла ту часть прилавка, где, как он думал, стояла новая вещь, и поэтому он сказал:

– Ах, простите!

– Извините, пожалуйста! – И Каролина Розуотер отступила в сторонку. Зайка никогда не помнил, как ее зовут, хотя она побывала в «Затоне» раз пятьдесят не меньше.

Зайка не нашел то, что искал, скользнув дальше, и Каролина снова оказалась у него на пути:

– Ах, простите!

– Простите меня! – И уступая ему дорогу, Каролина споткнулась о старинную скамеечку для дойки коров, и, упав, ударилась коленом об эту скамейку, и схватилась обеими руками за столб.

– О боже! – раздраженно сказал Зайка. – Вы не ушиблись? Ничего не задето?

Каролина жалко улыбнулась.

– Только мое самолюбие!

– Шут с ним, с вашим самолюбием, душенька. – И голос его прозвучал совсем по-бабьи: – Кости целы? Внутри ничего не болит?

– Все прошло, спасибо…

Зайка повернулся к ней спиной и стад снова искать нужную вещь.

– Но ведь вы помните Каролину Розуотер? – сказала Аманита. Вопрос был явно ненужный, неприятный.

– Разумеется, я помню миссис Розуотер. Вы родственница сенатора?

– Вы всегда меня об этом спрашиваете.

– Неужели? И что же вы всегда мне отвечаете?

– Как будто мы родственники, только очень дальние – предки общие…

– Занятно. Вы знаете, он уходит в отставку.

– Вот как!

Зайка остановился перед ней. В руках у него была небольшая коробка.

– Неужто он вам не сообщил, что уходит в отставку?

– Нет… Он…

– Разве вы с ним не общаетесь?

– Нет, – сказала Каролина, грустно опустив голову.

– Мне кажется, с ним было бы чрезвычайно интересно общаться.

Каролина кивнула:

– Да…

– Но вы с ним никак не общаетесь?

– Нет…

– А теперь, дорогая моя, – начал Зайка, повернувшись к Аманите с коробочкой в руках, – сейчас мы проверим ваши умственные способности. – Он достал из коробки с надписью «Сделано в Мексике» жестянку без крышки. Снаружи и внутри жестянка была оклеена пестрой веселенькой бумагой. На дно снаружи была приклеена круглая кружевная салфетка, а на нее прикреплена искусственная водяная лилия.

– Ну-ка догадайтесь, что это за штучка? Зачем она? И если вы угадаете, – а стоит она семнадцать долларов, – я вам ее подарю, хотя и знаю, что вы чудовищно богатая дама!

– А мне можно попробовать? Вдруг я угадаю? – спросила Каролина.

Зайка прикрыл глаза.

– Разумеется, – сказал он усталым голосом.

Аманита сдалась сразу, гордо заявив, что она ничего не соображает и ненавидит всякие тесты. У Каролины заблестели глаза, она только-только собиралась что-то прощебетать, прочирикать, как птичка, какую-то остроумную догадку, но Зайка не дал ей высказаться:

– Это футляр для запасного ролика туалетной бумаги!

– Я так и догадалась, хотела сказать… – проговорила Каролина.

– Неужели? – равнодушно сказал Зайка.

– Она у нас в университете училась, член клуба «Фи-Бета-Каппа».

– Неужели? – повторил Зайка.

– Да, – сказала Каролина. – Но я об этом редко говорю. Я и вспоминаю редко.